Адодуров, Василий Евдокимович, сенатор, сын дворянина из древнего рода, родился в Новгороде 15 марта 1709 г., умер в Москве 5 ноября 1780 года.

Первоначальное образование получил в новгородском духовном училище, откуда привезен в С.-Петербург и отдан в гимназию при Императорской Академии Наук. 18-ти лет от роду он был студентом.

В 1728 году Адодуров выказал особенные способности к математике, которой учил Даниил Бернулли. У него и у академика Миллера он считался лучшим учеником, и оба наставника полюбили будущего адъюнкта.

В 1729 году, по распоряжению Шумахера, он занимался при канцелярии переводами из древней истории сочинения Байера, для примечаний к "Ведомостям» 1728 г. и корректурою русских слов в печатавшемся Академией немецко-русском словаре.

В 1731 г., Адодурова и приехавшего из Парижа Тредьяковского назначили переводчиками: первого — с немецкого, а второго — с французская, для тех же примечаний к "Ведомостям».

26 октября 1733 г. Адодуров признан адъюнктом высшей математики, читаемой Эйлером. Впрочем, и со званием адъюнкта занятия его переводами продолжались.

В 1735 г. Адодуров и Тредьяковский назначены членами заведенного при Академии для переводов "российского собрания». Кроме переводов, Адодурову поручали и ученые работы. Так, например, в июне 1735 г. им составлена записка о предложении Байера продолжать без участия Миллера "Sammlung Russischer Geschichte».

С 1736 года Адодурову вверен надзор за присланными из Москвы учениками, в числе которых находился Ломоносов. Адодуров обучал их немецкому языку, так как они назначались пенсионерами в Германию.

Кроме немецкого языка, Адодуров обучал будущих пенсионеров: латинскому языку, математике, истории, географии и риторике, переводя в тоге время сам на немецкий язык "Уложение царя Алексея Михайловича, печатавшееся при Императорской Академии Наук. За этот труд он получил прибавку жалованья по 100 р. в год.

Начиная с 1737 г., Адодурову поручалось преподавание русского и латинского языков коллегии-юнкерам, при Сенате. К тому же времени относится рассуждение Адодурова об употреблении букв  "ъ» и "ь»; первую из этих букв он находил совсем ненужною для русских слов.

В сентябре 1737 г., Адодуров представил на немецком языке конференции Императорской Академии Наук донесение о своих ученых занятиях, причём указывал на намерение заняться естественными науками, почему и был перечислен от Эйлера в адъюнкты к Крафту.

В 1739 году, был напечатан сделанный Адодуровым перевод сочинения Крафта "Краткое руководство к познанию простых и сложных машин», a затем появился в печати и более ранний труд его—перевод сочинения Эйлера: "Краткое руководство к арифметике, для употребления в гимназии при Академии Наук. В рукописи остался перевод соч. Эйлера: "Рассуждение об интегральной выкладке». Учебников, переведенных Адодуровым, было несколько и самый ранний — сост. Бильфингером на немецком яз.: "Расположенние учения Его Императорского Величества Петра Второго».

В конце этой книги помещен проекта Феофана Прокоповича: "Каким образом и порядком надлежит благородного отрока наставлять в христианском законе» и разговоры — "Смешанные речи, на немецком и русском языках сочиненные». При "немецво-латино-русском лексиконе (1731 г.) есть "краткая русская грамматика, выбранная Адодуровыи из Смотрицкого. Переводы свои, в "примечаниях» к "СПб. Ведомостям», Адодуров подписывал начальною буквою фамилии.

В 1739 г. начальством предписано было Адодурову переводить бумаги Волынскому. Работая у него, молодой ученый был вовлечен в процесс кабинет-министра, но успел отделаться от взводимых обвинений. Поводом к обвинению послужил перевод челобитной Волынского Императрице, к которой, на особом листе, приложено было "Рассуждение о бываемых при Дворе поступках». "Все оное, — оправдывался Адодуров,— как челобитную, так и соединенное с оною прибавление сочинял он сам (т. е. Волынский), в чем я, кроме переводу, не имею никакого участия..., а когда оной перевод уже окончен, и по его приказу мною же переписан был, то взял он, как черное, так и белое все опять к себе и повез с собою в Петергоф, где тогда Е. И. Вел. со своим двором находиться изволила». Хотя объяснение это не удовлетворило следователей и Адодурову предлагались другие вопросы для ответа, но, в конце концов, он все-таки был оставлен в покое.

В августе 1740 г., Адодурову поручено было преподавать в немецком классе академической гимназии арифметику и геометрию на немецком языке. Преподавал он здесь, впрочем, не более восьми месяцев, потому что 2 апреля 1741 г., по докладу Правительствующего Сената, определен ассесором в герольд-мейстерскую контору, с 600 р. в год жалованья.

Служа здесь, в 1743 г. Адодуров давал показания комиссии, судившей Шумахера. Показания Адодурова были благоприятны для последнего, и комиссия имела даже намерение бывшего адъюнкта назначить советником академической канцелярии, но Императрица Елисавета Петровна не утвердила доклада её. Затем Адодуров получил поручение А. К. Разумовского приготовить его брата к путешествию за границу.

В 1744 г., Адодуров получил чин 6 класса и ему поручено было преподавать русский язык прибывшей в Россию невесте Наследника Престола, принцессе ангальт-цербтской Софии, будущей Императрице Екатерине II.

В 1749 г., Адодуров женился, взяв за женою 1.500 душ.

Положение его при Дворе все улучшалось до ареста канцлера Бестужева, когда учитель великой княгини тоже был арестован и из герольдмейстеров, 5 апреля 1759 г., отправлен на службу в Оренбург, в товарищи губернатору, с чином статского советника.

Из Оренбурга Адодуров вел переписку с Миллером, Щумахером и великою княгиней, которой был очень предан. С воцарением Екатерины II Адодуров одним из первых был вызван в Москву и назначен там куратором университета, президентом мануфактур-коллегии, а в 1774 году пожалован в сенаторы.

С 1770 года Адодуров жил до самой кончины большею частью в Петербурге, продолжая оставаться куратором Московского университета.