РУССКОЕ ЗОЛОТО: 1912 / 1938

«Ленский расстрел» — под таким названием вошли в историю трагические события, происшедшие 4 (17) апреля 1912 года на приисках «Ленского золотопромышленного товарищества» в районе города Бодайбо в бассейне великой сибирской реки Лена. В тот день солдатами был открыт огонь по шествию бастующих рабочих. Эта трагедия живо обсуждалась еще в Российской Империи, а уж после октябрьского переворота 1917 года, большевистские, а затем советские историки и пропагандисты сделали все, от них зависящее, чтобы о «ленском расстреле» знал каждый гражданин СССР, включая малых детей.

При этом подавляющее большинство населения СССР даже не подозревало, что примерно в том же месте в 1938 году произошел еще один расстрел — «второй», то есть, трагедия повторилась, и, как мы увидим, отнюдь не в виде фарса. Вот только о «ленском расстреле II» было приказано молчать, каковой приказ самые объективные и научно подкованные советские истории и пропагандисты неукоснительно соблюдали. Но обо всем по порядку.

Из истории сибирского золота

Первое золото в бассейне реки Лена было найдено на реке Хомолхо, входящую в водную систему: Жуя — Чара — Олекма — Лена — Море Лаптевых.

Первые золотые прииски были открыты в 1845-1849 годах и разработаны иркутским золотопромышленником К.П. Трапезниковым (1790-1860), что, по всей видимости, и позволило ему стать купцом 1-й гильдии в 1849-м.

По мере роста добычи, поиски золота, естественно, перешагнули пределы Хомолхо, распространившись на весь бассейн реки Лена. В 1860-1870 годах здесь намывались сотни пудов золота. На этом фоне в 1862 году еще два иркутских купца 1-й гильдии И.П. Катышевцев (1824-1884) и В.Н. Баснин (1799-1876) основали паевое Ленское золотопромышленное товарищество («Лензолото»), ставшее к началу 1890-х годов крупнейшим среди действующих в данном районе.

В марте 1896 года «Ленское золотопромышленное товарищество» стало акционерным обществом. Деньги в добычу золота пожелал вложить один из крупнейших (наряду с бароном Штиглицем) банкиров Российской империи — Гораций Гинцбург (1833-1909), действительный статский советник, глава финансовой династии Гинцбургов, известный также широкой и разнообразной деятельностью, направленной на улучшение положения евреев в Российской Империи.

Кстати, Гораций Гинцбург в 1871 году получил от Великого герцога Гессенского Людвига III баронский титул. Спустя три года Император Александр II разрешил потомственное пользование этим титулом в России.

Возвращаясь к золотодобыче, заметим, что вновь испеченное акционерное общество начало энергично вкладывать деньги в техническое оснащение приисков.

Напомним, что первая в мире гидроэлектростанция Эдисона начала работать 30 сентября 1882 года в штате Висконсин, США. Первой же гидроэлектростанцией в России была Березовская (Зыряновская) ГЭС, построенная в Рудном Алтае на реке Березовка в 1892 году.

Так вот, в 1896 году на реке Ныгри (та же система: Жуя — Чара — Олекма — Лена — Море Лаптевых), где богатые россыпи отличались особым, так называемым, «гнездовым» характером, была построена Ныгринская ГЭС. Она была оборудована двумя турбинами, приобретенными в Германии у фирм «Лаймер» и «Шуккерт». Ее мощность достигала 0,3 МВт. Электричество передавалось по двум высоковольтным линиям на соседние прииски. Это были первые в России высоковольтные ЛЭП.

Благодаря электроэнергии, получаемой с Ныгринской ГЭС, в шахтах установили электрические подъемники. Мало того, электрифицировали приисковую железную дорогу, служившую для вывоза отработанной породы. И это была первая в России электрифицированная железная дорога.

Всего в Ленском золотопромышленном районе до начала Первой мировой войны было построено шесть гидроэлектростанций с установленной мощностью 2 МВт.

Как можно заметить, все эти успехи с электричеством происходили задолго до 1921 года, в котором «товарищ» Ленин и его «комиссары» приняли пресловутый план ГОЭЛРО, который, согласно большевистским «торжественным песнопениям», только и положил начало электрификации «отсталой» и «лапотной» России.

Конечно, все нововведения требовали значительных вложений. На известном этапе даже фиксировались убытки. Однако ситуацию спасли кредиты Государственного банка, привлеченные усилиями Г.О. Гинцбурга, что дало ему возможность установить свой полный контроль над «Лензолотом».

Следующим шагом стало привлечение иностранного капитала. В июле 1908 года в Лондоне было учреждено акционерное общество «Lena Goldfields». 70% его акций были обменены на акции «Лензолото», а еще 30% размещены на английском рынке, что обеспечило приток новых капиталов. Получив новые капиталы, «Лензолото» принялось активно скупать прииски конкурентов.

В результате, концу 1910 года в Ленском золотопромышленном районе из 583 зарегистрированных приисков — 431 принадлежали «Лензолото». По масштабам добычи золота оно занимало 1 место в России, а его удельный вес в общесибирской добыче доходил до 60%. (Кириллов А.К., Лаппарова И.Ф. - Ленские золотые прииски)

А вот как распределялись доходы от добычи русского золота. К 1912 году, моменту первой Ленской трагедии, более 30% акций «Ленского золотопромышленного товарищества» («Лензолото») принадлежало Гинцбургам. Еще 66% акций «Лензолото» компании «Lena Goldfields». При этом, 70% акций самой «Lena Goldfields» (около 46% акций «Лензолото») принадлежало русским промышленникам, и только 30% (20% акций «Лензолото») — британцам. (Разумов О.Н. - Из истории взаимоотношений российского и иностранного акционерного капитала в сибирской золотопромышленности в начале ХХ века)

Непосредственное управление Ленскими рудниками осуществлялось директором-распорядителем бароном Альфредом Гинцбургом (1865-1936), пятым сыном Горация Гинцбурга.

1-й Ленский расстрел

Сначала о событиях, предшествовавших роковому дню.

29 февраля (13 марта) 1912 года началась забастовка на «Андреевском» прииске. Поводом к ней послужили то ли выдача кому-то из рабочих протухшего мяса, то ли результаты проверки рабочей инспекцией поварского котла, в котором якобы была обнаружена конская нога.

Так или иначе, к забастовке, начавшейся на одном руднике, через полмесяца присоединились рабочие других приисков, общим числом около 6000 человек.

Рабочие на приисках зарабатывали от 30 до 45 рублей. (Хронос. Всемирная история в интернете — Из показания рабочего Александровского прииска П.П. Лебедева комиссии сенатора Манухина по расследованию причин забастовки на Ленских приисках)

По меркам Российской Империи начала 1910-х годов это неплохо.

Так, средний ежемесячный заработок дворника в 1913 году составлял 18 рублей, городового (рядового сотрудника полиции) — 20 рублей, рабочего — 22 рубля 50 копеек, учителя начальной школы — 25 рублей, фельдшера — 40 рублей.

Чтобы разобраться, много это или мало, предоставим слово людям, которых невозможно заподозрить в хорошем отношении к Российской Империи.

Никита Сергеевич Хрущев (1894-1971), Первый секретарь ЦК КПСС в 1953-1964 годах:

«Я женился в 1914-м, двадцати лет от роду. Поскольку у меня была хорошая профессия (слесарь), я смог сразу же снять квартиру. В ней гостиная, кухня, спальня, столовая. Прошли годы после революции, и мне больно думать, что я, рабочий, жил при капитализме гораздо лучше, чем живут рабочие при Советской власти. Вот мы свергли монархию, буржуазию, мы завоевали нашу свободу, а люди живут хуже, чем прежде. Как слесарь в Донбассе до революции я зарабатывал 40-45 рублей в месяц. Черный хлеб стоил 2 копейки фунт (410 граммов), а белый — 5 копеек. Сало шло по 22 копейки за фунт, яйцо — копейка за штуку. Хорошие сапоги стоили 6, от силы 7 рублей. А после революции заработки понизились, и даже очень, цены же — сильно поднялись...» (Романов Б. - Император, который знал свою судьбу. И Россия, которая не знала — С-П, БХВ-Петербург, 2012 — стр.436)

И снова Хрущев: «Мы тогда не только клали животы ради новой жизни, но иной раз брали грех на душу и говорили, что в старое время, дескать, жилось хуже. Грех потому, что хотя и не все, но высококвалифицированные рабочие в том же районе Донбасса, где я трудился, до революции жили лучше, даже значительно лучше. Например, в 1913 г. я лично был обеспечен материально лучше, чем в 1932 г., когда работал вторым секретарем Московского комитета партии.» (Хрущев Н.С. - Воспоминания. Время, люди, власть — Книга 1 - М, Московские Новости, 1999 — стр.622)

Ленинский телохранитель большевик А. Шотман (1880-1937), с 1928 года — член президиума ВСНХ СССР, описывает ситуацию начала ХХ века на казенном Обуховском сталелитейном заводе, на котором работало около 6000 человек:

«Главная масса рабочих состояла из оседлого элемента, работавшего на заводе по нескольку лет подряд: были, например, такие, которые работали по 20 и даже по 30 лет без перерыва. Большая часть из этих старожилов имела казенные квартиры в так называемых «казенных домиках», состоявших из 4-6 квартир, по две комнаты с кухней каждая. Многие рабочие имели собственные домики; были даже и такие, которые имели по нескольку собственных домов, которые они сдавали в аренду. Понятно, что среди этой категории рабочих вести какую-либо агитацию за свержение существующих порядков было бесполезно.» (Шотман А. - Как от искры возгорелось пламя — М, «Старый большевик», 1934 — стр.24)

Чем, кстати, не признание: вести пропаганду среди умеющих и желающих работать «бесполезно», поэтому мы пойдем к «алкоголикам, хулиганам, тунеядцам».

Или вот — А.Н. Косыгин (1904-1980), в 1964-1980 годах — Председатель Совета министров СССР. «Отец -до революции рабочий на минно-торпедном заводе «Леснер» в Петрограде. У него приличный доход, так что у его сына Алексея есть любимый шоколад «Жорж Борман».... Старшего сына до революции выучит в гимназии, младшего, Алексея, - в Петроградском коммерческом училище.... Косыгин всю жизнь с удовольствием вспоминает свою дореволюционную юность. Высокое качество товаров, отменное обслуживание в магазинах. Вспоминает очень недорогой «шведский стол» в вокзальном ресторане в Финляндии, куда ездил с приятелями. Вспоминает кондитерскую «Норд» на Невском.» (Исторические хроники с Николаем Сванидзе, 1963-1965 год — С-П, Амфора, 2014 — стр.49-50)

Как видим, нельзя сказать, что рабочие совсем уж бедствовали.

3 марта 1912 года собрание рабочих сформулировало требования к администрации приисков, среди которых: улучшить жилищные условия, улучшить качество продуктов питания, увеличить жалование на 30%, запретить увольнения в зимнее время и тд.

Дальнейшее развитие событий можно отследить по обмену телеграммами.

«Телеграмма министра торговли и промышленности С.И. Тимашева командующему войсками Иркутского округа от 7 марта 1912 года:

«Ввиду всеобщей забастовки на приисках Ленского золотопромышленного товарищества в предупреждение возникновения беспорядков, могущих привести в расстройство крупнейшее золотопромышленное предприятие, и для защиты желающих идти на работу, прошу ваше высокопревосходительство, не признаете ли возможным озаботиться усилением воинской команды в районе приисков товарищества.»

Из телеграммы окружного инженера П.Н. Александрова и горного исправника А. Галкина Иркутскому губернатору Ф.Н. Бантышу от 8 марта 1912 года:

«Находим необходимым немедленную присылку прииска Киренска роты, в крайнем случае не менее 100 (солдат).... Расходы по перевозке и содержанию солдат Лензолото принимает свой счет.»

Телеграмма директора департамента полиции Белецкого начальнику Иркутского губернского жандармского управления от 30 марта 1912 года:

«Предложите непосредственно ротмистру Трещенкову непременно ликвидировать стачечный комитет.»» (Александров А.Л., Томилов В.Г. - Два Ленских расстрела - «Восточно-Сибирская Правда» - 28.05.1996)

Упомянутый ротмистр Николай Викторович Трещенков (1875-1915) — окончил Петровский Полтавский кадетский корпус (1894) и Александровское военное училище (1896), с 1902 года перешел на службу в Отдельный корпус жандармов. С 1911 года — помощник начальника Иркутского губернского жандармского управления. В начале марта 1912 года прибыл во главе отряда войск на Ленские прииски.

3 апреля основные руководители забастовки были арестованы.

4 апреля 1912 года около 3000 рабочих организовали шествие в знак протеста против ареста членов стачечного комитета.

На рабочем собрании на Александровском прииске, некий Петр Лебедев, бывший работником этого же прииска, заявил уряднику Каблукову: «Вот что, урядник, скажи своему ротмистру, чтобы сегодня он доставил нам арестованных к 3 часам или с вечерним поездом, а то, видишь, нас сколько, мы все пойдем на Бодайбо и сами возьмем своих арестованных». (Красная летопись. Исторический журнал — Петербург, Государственное издательство, 1922, №2-3 — стр.366)

Вслед за этим собравшиеся вышли с прииска. Каблуков сообщил по телефону ротмистру Трещенкову о поступивших угрозах и о том, что рабочие Андреевского и Прокопьевского управлений, соединившись с александровскими, устроили шествие.

При этом, рабочие из-за глубокого снега, вынуждены были идти не более 5-6 в ряд, растянувшись по трактовой дороге длиной вереницей.

Тем временем, Каблуков, вместе с сопровождавшими его девятью стражниками, поехал по «верхней лесной дороге», обгоняя рабочее шествие.

Получив донесение Каблукова и сообщив это известие товарищу прокурора Преображенскому, ротмистр Трещенков поехал в Народный дом, где застал штабс-капитана Лепина и штабс-капитана Санжаренко. После совещания названных лиц с прибывшими товарищем прокурора Преображенским и мировым судьей Хитуи, было решено перекрыть солдатами дорогу, ведущую от Александровского прииска к остальным.

В итоге, 92 солдата под начальством штабс-капитана Лепина перекрыли тракт, «проходивший с Александровского на Феодосийский прииск, вдоль дороги, ведущей от железнодорожного переезда к Народному дому, фронтом к Александровскому прииску». (Красная летопись. Исторический журнал — Петербург, Государственное издательство, 1922, №2-3 — стр.367)

При приближении толпы ротмистр Трещенков ходил по железнодорожной насыпи до моста через реку Аканак и кричал рабочим, чтобы они остановились, предупреждая, что в случае неповиновения он будет вынужден стрелять. Видя, что его призывы не достигают цели, ротмистр послал стражника Китова, чтобы тот предупредил толпу, чтобы она остановилась или свернула в сторону, на дорогу к электрической станции. Вслед за Китовым навстречу толпе побежал окружной инженер Тульчинский. Но все оказалось бесполезным.

И это — ключевой момент. Как мы видим, рабочим предлагалось не только остановиться, был и еще вариант — просто свернуть на другую дорогу. Однако, поддавшись на призывы нескольких человек, опознанных позднее, как ссыльных, принадлежавших к российским революционным партиям, рабочие продолжили идти фактически напролом.

Во время произведенного позднее следствия было отмечено, что «движение рабочих к Надеждинскому прииску и далее по дороге, пролегающей близ отведенного под помещение воинской части Народного дома, не могло быть допущено, в виду статьи 21 Наставления для Военно-Полицейской Службы (прил. к ст. 747 Высочайше утвержденного 23 марта 1910 года Устава Внутренней Службы), предписывающей не допускать скопления народа вблизи помещений для нижних чинов, а также вследствие особенностей прилегающей к вышеназванному прииску местности, лишавших растянувшуюся на большое пространство толпу возможности быстро рассеяться.» (Красная летопись. Исторический журнал — Петербург, Государственное издательство, 1922, №2-3 — стр.385)

Штабс-капитаны Лепин и Санжаренко на следствии утверждали, что «рабочие продолжали надвигаться на воинскую часть, несмотря на крики ротмистра Трещенкова, который, видя свое бессилие остановить толпу, передал начальнику команды Лепину полномочие рассеять ее оружием, сказав: «остановите толпу, остановите».» (Красная летопись. Исторический журнал — Петербург, Государственное издательство, 1922, №2-3 — стр.369)

Данные о числе погибших, умерших от ран в больницах, количестве раненых точно не были установлены. В Истории Заводов, многотомном издании, задуманном А.М. Горьким, публикация которого прекратилась после выхода первых нескольких томов, поскольку к 1937 году история заводов оказалась по существу историей репрессий на заводах, успел выйти том, посвященный истории Ленских приисков по 1919 год. Составители тома приводят весьма разноречивые документы о количестве жертв расстрела 1912 года. От поднятых 150 трупах и 100 раненых, о чем сообщается в телеграмме рабочих 2-й дистанции начальнику Иркутского горного управления С.К. Оранскому 5 апреля 1912 года, до 270 человек убитых и 250 раненых, о чем сообщила газета «Звезда». Последние цифры вошли во все советские источники по первому ленскому расстрелу. Но, по-видимому, это завышенное число жертв, поскольку дано в оппозиционной правительству прессе, по принципу, «чем хуже, тем лучше».» (Александров А.Л., Томилов В.Г. - Два Ленских расстрела — Первый Ленский расстрел 1912 года)

Выступая в Думе 11 апреля 1912 года, министр внутренних дел А.А. Макаров (1857-1919), защищая действия полиции, сказал: «Когда, потерявши рассудок, под влиянием злостной агитации, толпа набрасывается на войска, тогда войску не остается ничего делать, как стрелять. Так было и так будет впредь.» (Ольденбург С.С. - Царствование Императора Николая II — Т 2 — Мюнхен, Издание Общества Распространения Русской Национальной и Патриотической Литературы, 1949 — стр.89)

О том же свидетельствует и министр финансов, Председатель Совета министров Российской Империи В.Н. Коковцов (1853-1943): «Макаров огласил данные департамента полиции и Иркутского генерал-губернатора, дававшие делу, однако, крайне одностороннюю окраску. По этим данным, выходило, что бунт подняли рабочие, подстрекаемые тремя сосланными за политическую агитацию лицами, что цель этого бунта заключалась в захвате склада взрывчатых веществ и приисковой администрации, что воинская команда подверглась нападению рабочих, вооруженных кольями и камнями, и произвела выстрелы в целях необходимой обороны.

Свою речь Макаров закончил полным одобрением действий местной администрации и воинской команды и произнес в заключение известные слова: «Так было — так и будет», желая сказать этим, что любые попытки к бунту будут подавляться всеми доступными средствами.» (Коковцов В.Н. - Из моего прошлого (1903-1919 — Минск, Харвест, 2004 - 485)

Эти слова буквально взорвали Россию, откликнувшуюся митингами и демонстрациями протеста во многих городах. В результате Макаров был тут же отправлен в отставку.

Было проведено официальное расследование, проводившееся созданной по высочайшему Указу Сенатской комиссией во главе с сенатором С.С. Манухиным (1856-1922).

«С началом навигации на ленские прииски прибыл иркутский губернатор Бантыш, затем генерал-губернатор Князев, отстранивший от должности начальника полиции Витимо-Олекминского района ротмистра Трещенкова. Сама Сенатская комиссия прибыла в Бодайбо 4 июня.» Александров А.Л., Томилов В.Г. - Два Ленских расстрела - «Восточно-Сибирская Правда» - 28.05.1996)

По распоряжению Манухина были освобождены арестованные члены забастовочного комитета. Все члены семей жертв Ленского расстрела получили помощь от государства и денежные компенсации.

Свое расследование проводила общественная комиссия, которую возглавил адвокат А.Ф. Керенский (1881-1970). Юридической целью комиссии была защита прав рабочих на забастовки и использование иных коллективных действий в отстаивании своих прав, пожалованных царским Манифестом от 17 октября 1905 года.

В итоге, имя Керенского как самого энергичного и способного из адвокатов стало известно по всей Сибири. Затем последовало выступление Александра Федоровича в Думе с речью в защиту прав народа. И о нем заговорили во всех концах страны как о «голосе недовольных». Его отвага и энтузиазм создавали вокруг него яркий ореол. (Брешко-Брешковская Е. - Скрытые корни русской революции — М, Центрполиграф, 2006 — стр.327)

Так, с Ленской трагедии 1912 года началась стремительная политическая карьера Керенского — человека, уже в 1917 году возглавившего созданное, после отстранения от власти Императора Николая II, Временное правительство, а затем «передавшего» власть в России большевикам.

Что же касается последствий трагедии для владельцев приисков.

Доля компании «Lena Goldfields» была снижена с 66% до 17%. Владельцы приисков понесли убытки около 6 миллионов рублей. В связи с трагическими ленскими событиями Министерство финансов отказалось финансировать строительство остро необходимой для приисков узкоколейной дороги Иркутск—Жигалово—Бодайбо. (Энциклопедия — хрестоматия Иркутской области и Байкала)

За причастность к деянию, признанному преступным, ротмистр Трещенков был уволен со службы в жандармском корпусе, разжалован в рядовые и зачислен в пешее ополчение Санкт-Петербургской губернии. С началом Первой мировой войны в 1914 году, после его настойчивых просьб, он по «высочайшему соизволению» был допущен в действующую армию на германский фронт, где искупил свою вину настолько, насколько это возможно вообще. 15 мая 1915 года Н.В. Трещенков был убит в бою, «в то время, когда вел свой батальон в атаку, идя во главе его».

22 февраля 1927 года «товарищ» Сталин в своем послании Ленским рабочим заявил.

«Апрельский расстрел ленских рабочих 15 лет назад был одним из самых кровавых злодеяний царского самодержавия.» (Сталин И.В. - Сочинения — т. 9 — Ленским рабочим)

Как не поверить оценке столь авторитетного источника.

Итак, 270 убитых (берем максимальные цифры) во время Ленского расстрела 1912 года — безусловная трагедия, вызвавшая расследования сенатской и общественной комиссий, отставку министра внутренних дел и начальника местной полиции, оправдание зачинщиков забастовки и выплату компенсаций семьям жертв, а также жесткие экономические санкции против владельцев приисков.

Все эти меры успокоили страну.

Во всяком случае, уже на следующий год призывы ЦК большевиков отпраздновать 1 мая митингами, демонстрациями и однодневной забастовкой не нашли отклика. 1 мая 1913 года в России, к огорчению Ленина и компании, прошло спокойно. (Спиридович А.И. - История большевизма в России от возникновения до захвата власти — М, Айрис-Пресс, 2007 — стр.240)

2-й Ленский расстрел

После большевистского переворота, новая власть в одночасье национализировала все предприятия в стране, в том числе, естественно, и золотые прииски на реке Лене. Однако оказалось, что уничтожать буржуазию, в том числе спецов-инженеров, гораздо легче, чем самим организовать производство, хотя бы и добычу золота. А золота, как и вообще денег, большевикам все время не хватало. Уж больно прожорливой оказалась «мировая революция».

В итоге, с подачи Леонида Красина (1870-1926), 27 июля 1923 года Политбюро ЦК решил: «Считать целесообразной сдачу ленской золотопромышленности в концессию на выгодных условиях».» (Хромов С.С. - Леонид Красин — М, 2001 — стр.65)

13 сентября того же года уже Главный концессионный комитет при СНК СССР постановил: «Признать крайне желательным скорейшее заключение концессионного договора с «Лена Голдфилдс».» (Хромов С.С. - Леонид Красин — М, 2001 — стр.65)

С той самой, зарегистрированной в Лондоне компанией, которую мы упоминали, рассказывая о трагических событиях 1912 года.

После улаживания разнообразных формальностей, в 1925 году, используя советский декрет о концессиях, компания «Lena Goldfields» вновь получила право производить работы на сибирских (включая Ленские) золотых месторождениях сроком на 30 лет. Компании также были переданы: Ревдинский, Биссердский, Северский металлургический заводы, Дегтярское, Зюзельское, Егоршинские угольные копи. При том, что доля советской власти была всего 7%, а доля «Лены Голдфилдс» – 93%. (Энциклопедия — хрестоматия Иркутской области и Байкала)

При этом нужно учесть, что, в отличии от 1912 года, в 1925-м никаких русских предпринимателей уже не существовало, а вся прибыль доставалась британским «империалистам».

На этом фоне любопытно смотрится сталинское обращение к Ленским рабочим, сделанное два года спустя.

«Ныне, свободные от царского и капиталистического гнета, на берегах Витима вы имеете возможность добывать золото не для обогащения тунеядцев, а для укрепления мощи первого в мире, своего рабочего государства.» (Сталин И.В. Сочинения — т. 9 — Ленским рабочим)

Что это? «Вождь пролетариата всех стран» не знал, что 93% прибыли от добычи ленского золота уплывает в Лондон — «цитадель капитализма» тех лет? Или цинично врал в глаза?

Тем временем «Lena Goldfields» приступила к работе. Поскольку отношения с властями СССР, провозглашавшими своей целью «сокрушение капитализма» во всех странах, включая и Великобританию, не отличались стабильностью, компания заботилась, в первую очередь, о собственной прибыли.

В частности, при заключении концессионного соглашения пообещала «инвестиции», но не вложила в развитие приисков ни рубля. Наоборот, дело дошло до того, что «Lena Goldfields» потребовала для себя государственных субсидий и всячески уклонялась от платежей всех сборов и налогов.

В 1929 году «Lena Goldfields», в результате «давления советских властей», прекратила свою деятельность. И тут же обратилась в Международный арбитраж, обязавший Советский Союз выплатить компании 65 миллионов долларов США.

После ряда переговоров в 1935 году правительство СССР заявило, что компенсация «Lena Goldfields» будет выплачена, а вскоре был совершен и первый платеж. Окончательный же расчет по требованиям английской компании был произведен аж в 1968 году.

Отметим также, что замена английских инженеров и управленцев совершенно не сказалась на путях реализации добытого золота — все оно, как и прежде, уходило к «проклятым капиталистам», заодно экономившим теперь на зарплатах собственных дорогостоящих специалистов. Да и вся головная боль за поддержание порядка на приисках ложилась на сталинских чиновников и энкавэдистов.

Так или иначе, после ухода «Lena Goldfields», уже при «родном» советском управлении, в 1938 году трагедия на тех же самых приисках повторилась — произошел второй Ленский расстрел.

К концу 1937 года Сибирь явно отставала от центра страны по масштабам ликвидации «врагов народа». Соответственно, перед НКВД встала задача срочно ликвидировать столь позорное отставание.

И тут в нашем исследовании возникает фигура Кульвеца Бориса Петровича, 1899 года рождения, окончившего мужскую гимназию города Тифлиса (Тбилиси), с 1928 года — штатного сотрудника АзНПУ.

В мае 1936 года сей персонаж был переведен в Восточно-Сибирский край, на должность заместителя начальника 3 отдела УНКВД Иркутской области. В ноябре 1937 года присвоено звание старшего лейтенанта госбезопасности.

В начале 1938 года командирован в Бодайбо. Там, вдохновленный новым званием чекист моментально добивается грандиозных успехов. Уже совсем скоро в Иркутск, на имя начальника УГБ УНКВД Малышева уходит отчет о том, что в лично Кульвец «открыл в Бодайбо английскую линию (шпионаж), польскую (шпионаж), латышскую резидентуру, германскую разведку. Линии: финская, чехословацкая, японская — все шпионаж.» (Комаров А. - Стойкий большевик, кавалер ордена «красной звезды», обыкновенный сталинский палач...)

Нашлась даже, страшно сказать, китайская линия.

Кульвец докладывает: «Китайские дела - по городу арестовал всех до единого, ближайшие прииски тоже опустошил. Остались только дальние прииски в 200-300 километрах. Туда разослал людей. Разгромлю всех китайцев в ближайшие дни.» (Игнатов В.Д. - Палачи и казни в истории России и СССР — М, Вече, 2014 — стр.313)

И следом: «Для полной коллекции не могу разыскать итальянца и француза...» (Комаров А. - Стойкий большевик, кавалер ордена «красной звезды», обыкновенный сталинский палач...)

Ужаснемся количеству шпионов в Бодайбо, а дальнейшее развитие событий проследим по материалам архивного дела, которое содержит рапорта эмиссара НКВД иркутскому начальству, ответы начальства, показания подсудимого Кульвеца впоследствии арестованного и находившегося под следствием в 1940-1941 годах.

Итак:

«По приезде в Бодайбо установил, что к операциям аппарат не готовился. Кроме учетных списков, других материалов почти не было. Больше приходилось действовать чутьем.» (Александров А.Л., Томилов В.Г. - Два Ленских расстрела - «Восточно-Сибирская Правда» - 28.05.1996)

«Аресты производятся в условиях территориальной разбросанности от 200 до 500 километров. Мобилизовал некоторых работников милиции. Райком ВКП(б) выделил несколько партийцев, но все это подсобный контингент, который еще не может заставить арестованного говорить и я вынужден использовать их в командировках по арестам.» (Игнатов В.Д. - Палачи и казни в истории России и СССР — М, Вече, 2014 — стр.313)

«С содержанием арестованных у меня чрезвычайно тяжелая обстановка. Забито все здание РО, все коридоры, в каждой комнате по 10-12 человек, полнейшая профанация следствия, допросы производятся в присутствии остальных, занял столовую, здание милиции, склады РО и пр. Весь лимит тюрьмы на 75 человек. Арестовано более 1000 человек. Большая скученность, массовые заболевания, ежедневные почти смертные случаи. Умерло уже 9 человек, при чем смертность будет увеличиваться, так как питание скверное, баня пропустить всех не может, большая вшивость...» (Игнатов В.Д. - Палачи и казни в истории России и СССР — М, Вече, 2014 — стр.313)

«Протоколы самые легонькие приходится писать самому. Аппарат малоквалифицированный до анекдотов. Помогают мне только двое и те пишут в день по одному простенькому протоколу. Меня хватает (физически) на 3-4 протокола в сутки.» (Игнатов В.Д. - Палачи и казни в истории России и СССР — М, Вече, 2014 — стр.313)

«Я признаю, что в связи с торопливостью следствие ведется недоброкачественно и ряд фигурантов представлен слабо.» (Александров А.Л., Томилов В.Г. - Два Ленских расстрела - «Восточно-Сибирская Правда» - 28.05.1996)

«...прошу учесть, что в условиях Бодайбо, большой контингент врагов, которым надо дать почувствовать силу Советской власти...» (Александров А.Л., Томилов В.Г. - Два Ленских расстрела - «Восточно-Сибирская Правда» - 28.05.1996)

«Для этого выделяемая Вами норма первой категории (расстрел — Ю.Б.) - капля в море и не даст никаких результатов.» (Александров А.Л., Томилов В.Г. - Два Ленских расстрела - «Восточно-Сибирская Правда» - 28.05.1996)

«Прошу Вас принципиально пересмотреть вопрос о лимите первой категории для Бодайбо.» (Александров А.Л., Томилов В.Г. - Два Ленских расстрела - «Восточно-Сибирская Правда» - 28.05.1996)

«Меня очень огорчило, что из двух партий в 260 человек по первой категории идут только 157 человек.» (Игнатов В.Д. - Палачи и казни в истории России и СССР — М, Вече, 2014 — стр.314)

«Только сегодня 10-ого марта получил решение на 157 человек. Вырыли 4 ямы. Пришлось производить взрывные работы, из-за вечной мерзлоты. Для предстоящей операции выделил 6 человек. Буду приводить исполнение приговоров сам. Доверять никому не буду и нельзя. Ввиду бездорожья можно возить на маленьких 3—4-местных санях. Выбрал 6 саней. Сами будем стрелять, сами возить и проч. Придется сделать 7-8 рейсов. Чрезвычайно много отнимет времени, но больше выделять людей не рискую. Пока все тихо. О результатах доложу.» (Игнатов В.Д. - Палачи и казни в истории России и СССР — М, Вече, 2014 — стр.314)

«Что бы не читали машинистки пишу Вам не печатно. Операцию по решениям Тройки провел только на 115 человек, так как ямы приспособлены не более, чем под 100 человек.» (Игнатов В.Д. - Палачи и казни в истории России и СССР — М, Вече, 2014 — стр.314)

Но когда настоящие большевики останавливались перед трудностями? «Выкрутился» и Кульвец:

«Операцию провели с грандиозными трудностями. При личном докладе сообщу более подробно. Пока все тихо, и даже не знает тюрьма. Объясняется тем, что перед операцией провел ряд мероприятий, обезопасивших операцию. Также доложу при личном докладе.» (Игнатов В.Д. - Палачи и казни в истории России и СССР — М, Вече, 2014 — стр.314)

Вот так убивали «свободных от царского и капиталистического гнета» работяг.

Всего в Бодайбо в 1938 году было расстреляно 948 человек. (Александров А.Л., Томилов В.Г. - Два Ленских расстрела - «Восточно-Сибирская Правда» - 28.05.1996)

Кроме первой, была еще и вторая категория репрессированных — приговоренные к различным срокам заключения. Их точное число неизвестно, но исходя из того, что экономика района была практически парализована, число это довольно значительно.

Излишне говорить, что события второго Ленского расстрела никакого общественного резонанса не вызвали, демонстрации протеста в СССР не проводились, никаких дискуссий в советской печати не было.

Пострадал лишь непосредственный исполнитель, и то лишь тогда, когда советская репрессивная система начала избавляться от палачей, которые знали слишком много.

30 июля 1940 года Кульвец был арестован и после восьми месяцев следствия, 14 мая 1941 года, приговорен к расстрелу Военным трибуналом войск НКВД Забайкальского округа. По кассационной жалобе приговоренного высшая мера наказания была 16 мая 1941 года заменена 10 годами лагерей.

Находясь в 1940-1941 годах под следствием и отметая все обвинения в совершении преступлений, он утверждал. «Заявляю еще раз и с этим умру, что работал я честно не жалеючи себя, получил туберкулез, не гнушался никакой работой вплоть до того, что по приговорам из Иркутска сам же приводил их в исполнение и в неприспособленных районных условиях приходилось таскать на себе, я приходил с операции обмазанный кровью, но мое моральное угнетение я поднимал тем, что делал нужное и полезное дело Родине». (Игнатов В.Д. - Палачи и казни в истории России и СССР — М, Вече, 2014 — стр.314-315)

Как видим, никаких угрызений совести «товарищ» Кульвец не испытывал, более того, «пользу для Родины» он понимал совершенно по-сталински, по-большевистски. Возможно, именно поэтому, в ноябре 1944 года он был досрочно освобожден из Омского ИТК-4.

Далее его следы теряются. Во всяком случае, в НКВД он уже не вернулся.

Добавим, что никаких обращений, посвященных второму Ленскому расстрелу «товарищ» Сталин делать не стал. Все другие «товарищи», включая советских «историков» и пропагандистов, последовали примеру вождя, предпочтя гневно обличать «кровавый царский режим» за события 1912 года.

И в завершение еще раз напомним трагические цифры — цену Русского золота:

1912 год — от 150 до 270 убитых.

1938 год — убито 948 человек.