Война Турции, Сербии и Черногории 1876 г.

В 70-х годах XIX столетия Турция представляла разлагавшийся организм. В ней преобладали: грубая сила и варварство, невежество и дикий фанатизм.

Из 18 мил. населения Европейской Турции (вместе с вассальными княжествами) турок было лишь 2 мил., славян (сербов и болгар) – 6, румын – 4, албанцев – 1 ?, греков – 1, армян – 0,4 мил., т. е. господствовавшее турецкое племя составляло только 1/9, а магометане – 1/3 населения. В виду этого, в Турции чуть-ли не постоянно происходили восстания. Причины их были большей частью экономические: населению той или другой области не было возможности жить под страшным гнетом притеснителей, выжимавших у него последний грош и не щадивших их жизни, ни чести злополучных "райи".

Подобными причинами вызвано было и восстание в Боснии и Герцеговине, вспыхнувшее летом 1875 г. (см. Герцеговина). Отстаивая свои интересы, босняки и Герцеговины выступили, вместе с тем, передовыми бойцами за сербское национальное дело, что не могло не произвести сильного влияния на всех других сербов; даже их австро-венгерские соплеменники помогали восставшим деньгами и отчасти усиливали их ряды; большинство сербов княжества было настроено в пользу войны, а черногорцы рвались в бой. К тому же боевой клик, раздавшийся среди сербов, нашел могущественный отголосок во всей почти 100-миллионной славянской семье. Это сочувствие выразилось в денежной и вообще материальной помощи и в снаряжении нескольких тысяч офицеров, солдат и охотников не военного звания, устремившихся добровольно в ряды борцов за свою свободу и независимость. Конечно, наибольшую помощь получена из России, но в числе добровольцев были представители всех славянских народностей, даже и поляки (преимущественно русские подданные). В Сербии и Черногории возбужденное народное чувство не могло успокоиться. Силы этих княжеств хотя и далеко уступали тем, которыми могла в то время располагать Турция, но черногорцы и сербы считали малодушием, низостью покинуть на произвол судьбы босняков и герцеговинцев. Вследствие этого правительства княжеств, старавшиеся вначале действовать сообразно с решениями "европейского концерта», усвоили себе, затем народную точку зрения и стали готовиться к войне, а т. к. Турция, в своих переговорах с великими державами, не соглашалась на существенное улучшение участи босняков и герцеговинцев, то война между нею и сербскими княжествами была неминуема. Она объявлена последними 20 июня (2 июля) 1876 г.

Считая одни регулярные войска, Турция располагала армией в 362 т. чел., дополнением которой служили черкесы и башибузуки (конно-иррегулярные части). Т. образом, общий итог наличных вооруженных сил Турции был не менее 400 т. чел. и с течением времени это число могло быть увеличено призывом мустагфиса (300 т.). Но, вследствие расстройства финансов и нераспорядительности Порты, непосредственно перед началом войны, для военных действий, имелось в готовности лишь 100 т. войска.

Сверх того, с наступлением весны у Адрианополя сосредоточено было около 30 т. чел., которые в мае уже двинуты в Болгарию, для усмирения там восстания, после чего часть их могла быть притянута к границам Сербии, куда в то же время направлены значительные подкрепления из других областей империи. Итак, со временем перевес в численном отношении должен был перейти на сторону турок, но к началу войны они располагали недостаточными силами, а потому ими решено было, впредь до прибытия подкреплений, придерживаться оборонительного образа действий. Всех сербских войск, вместе с частями 2-го призыва, было 145 – 150 т. чел.; но впоследствии, во время военных действий, когда, по прибытии массы добровольцев из разных европейских стран, сформированы 7-я и 8-я дивизия, числительность армии возросла до 180 т. (с нестроевыми). Однако, для открытия операций тотчас по объявлении войны, сербы (не считая частей 2-го призыва и вновь сформированных) располагали для действий в поле не более как 100 т. чел. Числительность мобилизованных черногорских войск доходила до 20 т. чел., к коим присоединились 5 – 6 т. герцеговинцев и 1 – 2 т. добровольцев (главным образом – австрийских славян); следовательно всего было 26 до 28 т.

Турецкая пехота в начале войны была вооружена ружьями системы Снайдера, а в конце – отчасти ружьями Пибоди-Мартини; кавалерия же – саблями и частью пиками и повторительными карабинами Винчестера; артиллерия имела пушки Гатлинга и стальные орудия Круппа (6-, 7-, 8-и 9-см.).

Сербская пехота 1-го призыва была вооружена ружьями Пибоди, а 2-го – частью ружьями Грина (с бумажными патронами), частью винтовками, заряжавшимися с дула; артиллерия состояла из орудий, заряжавшихся с дула. Вооружение черногорцев и герцеговинцев было весьма разнообразно, начиная от скорострельных ружей новейших систем и кончая прежними старыми ружьями; артиллерия преимущество состояла из горных 3-фн. пушек, но имелись и 4-фн. орудия.

Т. образом вооружением турки, безусловно, превосходили своих противников, что не представляло особенной опасности для черногорцев, но имело роковое значение для сербов, т. к. способствовало падению духа в необстрелянной сербской армии.

Столкновение турок с сербами могло последовать:

а) на р. Тимок,

б) в долине Болгарской Моравы,

в) в долине Ибара и на Явор-планине,

г) на р. Дрина;

с черногорцами же и герцеговинцами – на театрах герцеговинском (северном) и албанском (южном). Тимокский и моравский театры имели значение для сербов лишь в смысле обороны, т. к. для наступления в этом направлении сербы были слишком слабы сравнительно с турками. Напротив, ибарский и дринский театры могли быть избраны сербами, с надеждою на успех, для вторжения в пределы Турции; этому благоприятствовала близость (50 – 60 вер.) сербской юго-западной границы от турецко-черногорской, что облегчало связь в действиях с черногорцами, причем приходилось вести борьбу в Боснии и Герцеговине, на поддержку населения, которых можно было вполне рассчитывать. Но для этого необходимо было, чтобы Сербия и Черногория действовали в тесной связи, на основании одного общего плана, который вытекал бы из общности их интересов. Хотя правительства княжеств и пришли к соглашению относительно открытия связи на ибарском театре, но всё-таки западные театры признаны Сербией, безусловно, второстепенными, главное же внимание обращено на моравский. Между тем, основываясь на весьма ненадежных, отчасти и фантастических данных, сербская Главная квартира приняла решение: захватив инициативу, действовать сколь возможно энергично на всех театрах войны, особенно же на моравском, и руководствоваться следующим планом кампании:

- "По открытии военных действий, немедленно произвести, со всеми наличными войсками, вторжение на турецкую территорию, поддержать и усилить восстание в Боснии и Герцеговине, оживить восстание в Болгарии, бить по-частям турецкие отряды, находящиеся на марше с целью сосредоточения, чтобы т. образом вполне воспользоваться численным превосходством (которые в начале борьбы были на стороне сербов) и вместе с тем, ослабив неприятеля, усилить на его счет свои собственные средства к ведению войны».

Как видно, план этот страдал неопределенностью, т. к. не устанавливал важнейшие цели, к которой надо было стремиться, и не соответствовал обстановке, поскольку силы княжеств, даже при крайнем их напряжении, были в несколько раз менее сил, находившихся в то время в распоряжении Турции.

К началу операций полевые Турецкие войска были расположены: дунайский 50-т. корпус Ахмед-Эюба, разделенный на 3 дивизии (Мехмеда, Османа и Фазли-пашей), – в Нише, у Виддина и Никополя; 27 до 30 т. Али и Мехмеда-Али – на дринском и ибарском театрах (в Боснии и Нови-Базарском санджаке); 10 т. – на салонико-митровицкой железной дороге, которые, впрочем, не могли быть притягиваемы к полевой армии; около 20 т. Мухтара – в Герцеговине, для действий против Черногории с севера, и 5 до 10 т. Дервиша-паши – в Албании, близ Подгорицы, для совместных действий с албанцами (всего до 12 т.) против Черногории с юга.

Сербские действующие войска составили 4 армии: дринскую, генерала Алимпича, – не менее 20 т.; ибарскую, сначала генерала Заха, потом полковника Чолакантича, наконец, русского генерала Новоселова, – 15 до 20 т.; южную или моравскую (главная), русского генерал Черняева, – 40 т.; тимокскую, полковника Лешанина, – около 20 т.

В то же время главные силы черногорцев (с герцеговинцами), 12 – 16 т., под начальством кн. Николая, сосредоточились у герцеговинской границы, для действий против Мухтара, а 10 – 11 т. воеводы Божндара Петровича – у южной границы Черногории, для действий в Сербской Албании. В общем, черногорцы числительностью уступали противнику, но это сглаживалось их отличными боевыми качествами.

Сербы на дринском театре были равносильны туркам, а на остальных несколько превосходили их в начале кампании; но т. к. на первых же порах сербам приходилось действовать против сильной турецкой крепости Ниш, то это давало туркам возможность усилить корпус Ахмет-Эюба и постепенно сосредоточить здесь сначала равные силы, а затем и превосходные.

Сербы могли этому воспрепятствовать только при условии решительных, смелых и искусных действий. Генерал Черняев убеждал сербское правительство в невозможности рассчитывать на подобное действия; но, видя твердую решимость его вести войну, во что бы ни стало, счел себя обязанным приступить к исполнению плана, признаваемого им неосуществимым.

Действия на моравском и тимокском театрах.

Главные силы моравской армии, получившей приказание вторгнуться в пределы Турции одновременно с объявлением войны, были предварительно передвинуты к Княжевацу, с целью действий на сообщения с Софиею турецкого корпуса, сосредоточивавшегося у Ниша.

20 июня они перешли границу 3 колонами и двинулись к Громаде, Бабиной-Главе и Ак-Паланке и к Пироту. Между тем полк. Йованович (12 т.) направился на левый берег Моравы, к Мрамору, и потеснил передовые посты турок, но последние были подкреплены частью нишского гарнизона; в виду этого Йованович возвратился к Алексинацу. 21-го правая колона армии Черняева подступила к Нишу, но затем отошла к Громаде; средняя колона достигла Бабиной-Главе и выдвинула передовые части в долину Нишавы; левая же продвинулась настолько, что могла на следующий день, вместе со средней колонной, перейти на левый берег Нишавы и занять Ак-Паланку и Пирот.

С 22-го по 28-с сербы бездействовали, и только артиллерия их обстреливала софийское шоссе, не прекратив даже движения турецких обозов.

28-го Черняев начал отступление к границам Сербии, оставив слабый арьергард у Бабиной-Главы, с целью, ограничившись обороною сербской территории, действовать, смотря по обстоятельствам.

В это время Абдул-Керим принимал все меры к ускорению движения подкреплений через Софию к Нишу. Передовой их эшелон (10 батальонов и 2 батареи) был послан для поддержания гарнизонов Ак-Паланки и Пирота в тот самый день, когда сербы начали отступление.

1 июля бригада Гафиза двинулась через Бабину-Главу к Паша-хану и отбросила сербский арьергард к Ак-Пандирало, где сербы заняли выгодную позицию, сильно укрепили ее и отразили несколько неприятельских атак.

К 8-му у Бабиной-Главы сосредоточилось более 30 батальонов, с артиллерией и кавалерией; после того Абдул-Керим счел возможным начать более решительных действия. 10-го он созвал в Пироте военный совет, который решил, оставив у Бабиной-Главы дивизию Сулеймана (12 батальонов, 3 батареи и 1 полк кавалерии), направить дивизии Гусейна-Гами и Гусейна-Сабри к Кишу и, по сосредоточении всего корпуса Ахмеда (43 батальона, 12 батарей, 4 полка кавалерии и 4 т. иррегулярных войск, не считая дивизии Сулеймана), наступать концентрически от Ниша и Бабиной-Главы к Княжевану и овладеть последним, что давало возможность в скорейшее время обойти алексинацкие позиции сербов, преследовать, настигнуть и разбить если не главные силы моравской армии, то, по крайней мере, её арьергард, а по занятии Княжеваца – действовать по внутренним операционным линиям против любой из ближайших сербских армий, причем, для действий против тимокской, Ахмет-Эюб мог войти в связь со вновь сформированным виддинским корпусом Османа. Во время этих действий тимокская армия (корпус), тотчас по объявлении войны, двинулась через Зайчар к Виддину. Осман потребовал подкреплений из Рущука, и ему прислано было 8 т. чел.; однако, не выжидая присоединения их, он двинулся навстречу сербам, что повело к мелким стычкам, не имевшим важных последствий, но вызвавшим с обеих сторон набеги, сопровождавшиеся пожарами, а турки и восставшие против них болгары неистово избивали друг друга массами. Между тем Осман, получая подкрепления, утвердился на правом берегу Тимока, сильно укрепил свое расположение, а 6 июля, атакованный Лешанином у Великого Извора, отбил неприятеля и стал угрожать Зайчару.

16 июля сосредоточение корпус Ахмеда было окончено. К тому же времени турки окончательно выработали свой наступательный план, по которому предполагалось, овладев Княжевацом и Зайчаром, соединить корпуса Ахмеда и Османа и атаковать с тыла моравскую армию, снова сосредоточившуюся у Алексинаца и Делиграда; для поддержания же этого наступления, притянуть к Алексинацу корпус Али-Саиба, сформированный у Приштины. Во исполнение этого плана, Абдул-Керим приказал: главным силам Ахмеда на рассвете 17 июля двинуться к Понору, где к ним присоединиться дивизиям Сулеймана (из Пандирало); от Понораже наступать всему корпусу и овладеть Княжевацом не позже 19-го.

Главные силы выступили из Ниша в указанное время, имея в авангарде 10 батальонов, 3 батарей и 800 черкесов Гафиза-паши.

Движение, по дурной проселочной дороге в горах, совершалось весьма медленно, а на вытягивание всей колоны с обозами потребовалось 7 ч. Около полудня Гафиз-паша потеснил передовые посты неприятеля и отбросил их на укреплённую сербами позицию близ Громады, занятую арьергардом полковника Хорватовича (4 батальона, 6 ор.); ограничившись с фронта демонстративным боем, Гафиз-паша направил главный удар на правый фланг противника; когда же турки овладели ключом позиции, редутом, то сербы в порядке отступили и заняли новую позицию у Дервента. Турки не преследовали и расположились на ночлег вдоль дороги, имея авангард у Громады и выдвинув передовые посты к стороне Дервента. 18-го Ахмед продолжал движение к Дервенту. Гафиз-паша снова ограничился с фронта артиллерийским боем и двинул колону через Мерцелат, в обход правого фланга сербов, которые и очистили занятую ими позицию. По отступлении неприятеля, корпус Ахмеда продолжал движение в боевом порядке и к ночи дошел до Тресибабы-планины, где стал биваком; при этом иррегулярных войска сожгли захваченные ими сербские деревни. Хорватович хотя и располагал не более 6 т. чел., но решил задерживать дальнейшее наступление турок возможно упорнее и не отдавать им Княжаваца ранее истощения всех средств к его удержанию.

19-го главные силы турок двинулись к Княжевацу; не смотря на встреченное весьма упорное сопротивление, охватывая и обходя неприятельские фланги (благодаря подавляющему превосходству в силах), турки вынудили сербов к отступлению, которые однако производилось шаг за шагом. Около 4 ч. дня турки подошли версты на 4 к Княжевацу и остановились в виду заблаговременно укреплённой неприятелем последней позиции его. Ахмед не хотел атаковать противника ранее присоединения дивизий Сулеймана; получив же в 5 ? ч. донесение, что эта дивизия только-что подошла к Понору, он отказался от атаки и, в виду утомления войск, расположил корпус на ночлег в боевом порядке. Это неисполнение директивы Абдул-Керима едва-ли вызывалось необходимостью: имевшихся под рукою 2-х сильных дивизий достаточно было, чтобы сломить сопротивление слабого отряда Хорватовича и овладеть Княжевацом в тот же день.

С 20-го по 22-е турки бездействовали, несмотря на то, что успела подойти и дивизия Сулеймана. 23-го Ахмед ограничился обстреливанием неприятельской позиции артиллерийским огнем, но 24-го стал действовать решительнее.

Бой начала артиллерия, а пехота обошла неприятеля с обоих флангов, что вынудило его не только очистить позицию, но и отдать Княжевац, находившийся под турецкими выстрелами с высот. Хорватович хотя и получил подкрепление от Лешанина, но всё-таки был слаб, а потому утром 25-го отступил к Баньскому дефиле, оставив тыльные отряды у Читлука и Церовицы. Турки не преследовали и потеряли соприкосновение с сербами, расположившись биваком на поле сражения и не заняв самого города регулярными войсками; черкесы же и башибузуки, разграбив город, продвинулись несколько вперед по долине Тимока.

В боях между Громадою и Княжевацем сербы потеряли 250 – 300 чел.; урон турок в точности неизвестен, но, вероятно, несколько больший, чем у сербов.

Этот успех неприятеля выяснил необходимость объединения власти над войсками тимокской и моравской армий, ибо генерал Черняев хотя и пытался воспрепятствовать маршу турок на Княжевац посредством наступлений к Мрамору, Нишу и к монастырю Св. Архангела, но не достиг цели. В виду этого кн. Милан созвал Военный совет и, согласно с его постановлением, 25 июля назначил Черняева главнокомандующим соединенною тимоко-моравской армией.

Между тем в турецкой Главной квартире происходило оживлённое измышление планов, в чем, кроме чинов штаба Абдул-Керима, принимали участие и иностранные его советники, особенно Блум-паша, бывший прусский офицер, и венгерский генерал Клапка. Результатом было перемена плана кампании, объяснявшаяся трудностью снабжения войск продовольствием и боевыми припасами и низводившая княжевацкую операцию на степень бесцельного и чуть-ли не бессмысленного маневра, тогда как дальнейшее развитие её основной идеи обещало отличные результаты.

Сущность нового плана: передвижение корпуса Ахмеда и одной дивизии из корпуса Османа к Нишу, на присоединение там к корпусу Али-Саиба, с целью наступления по долине Моравы и атаки алексинацкой позиции, которою прежде находили выгодным обойти. В то же время Осман д. был, по-прежнему, действовать через Зайчар на сообщения моравской армии.

План этот приводил к сосредоточению 60 – 70 т. против главной сербской армии, но вынуждал атаковать ее на укреплённых позициях; между тем такое же число войск, сосредоточенных у Княжеваца, действуя в связи с корпусом Османа и угрожая сообщениям моравской армии, могло принудить Черняева к отступлению. В то время как Ахмед подходил к Княжевацу, Осман теснил отступавшего Лешанина, который, после жаркого боя, очистил Зайчар 23 июля и отошел с главными силами к Парачину, направив отдельный отряд на Неготин. Турки взяли и сожгли, кроме Княжеваца и Зайчара, еще (60 деревень в окрестностях этих городов).

Между тем, во исполнение нового плана, дивизия Фазли-паши (корпуса Османа) выступила из Зайчара 1 августа и на другой день, вечером, присоединилась к корпусу Ахмеда, бивакировавшему на высотах Тресибабы.

5-го корпус этот двинулся через Дервент к границе и далее в долину Болгарской Моравы. Обоз, под прикрытием бригады Гафиза, был отправлен к Нишу; войска же совершили фланговый марш влево 2 колонами: левая – от Громады и Дервента, по лучшим дорогам, в дол. Топольницы, и прибыла к Катуну 9 августа; правая – из окрестностей Княжеваца, по горным путям мимо монастыря Св. Архангела, через Ржавцы и Езеро, и подошла к монастырю Св. Стефана 7 августа. Марш этот прикрывал боковой авангард, выдвинутый к стороне Церовицы и превратившийся впоследствии в арьергард. Начальник сербского баньского отряда, пользуясь отступлением Ахмеда, перешел в наступление, снова занял Княжевац и позицию у Тресибабы, которою еще более усилил вновь-возведенными укреплениями. Корпус Али-Саиба (не менее 20 т.) атаковал позиции сербов на левом берегу Моравы, имея первоначально целью устройство моста через эту реку у Тешицы и открытие кратчайшего сообщения с Ахмедом. Туркам приходилось наступать под сильным огнем алексинацких батарей, вооружённых орудиями большого калибра; к тому же сербы оборонялись активно; поэтому 7-го и 8 августа бой был веден с переменным счастьем. 9-го он разгорелся уже на обоих берегах Моравы, т. к. войска Ахмеда обнаружили свое присутствие на ручье Св. Стефана. Сербы не могли действовать на левом берегу так же энергично, как в предыдущие дни, что облегчило Али-Саибу достижение поставленной ему цели. Корпус его в этот день занял Тешицу.

10-го бой продолжался на обоих берегах, причем турки начали постройку вышеупомянутого моста и возведение предмостных укреплений на левом берегу. 11-го, утром, сербы атаковали Али-Саиба, но не могли помешать производимым его корпусом работам по укреплению позиций (от Моравы до верховьев Житковацкого ручья); Али старался только обеспечить эти работы, Ахмед же подготовлял атаку алексинацкой позиции, для чего выдвинул всю артиллерию, усиленную орудиями большого калибра из Ниша. 12-го Ахмед повел атаку со стороны монастыря Св. Стефана и Катуна. Турки взяли несколько окопов, но попали под сосредоточенный огонь сербской тяжелой артиллерии, понесли большие потери и вынуждены были отступить. Сербы неоднократно переходили в наступление, но это большей частью не вызывалось необходимостью.

На левом берегу Моравы обе стороны ограничились перестрелкой.

В 6-дневном сражении при Алексинаце (см. это) сербы потеряли 380 убитыми (в том числе 7 русских офицеров) и 1.233 раненых (из них – 23 русских офицера); урон турок – 2 т. до 3 т. чел.

В тактическом отношении сербы действовали успешно: отразили главную атаку, но потерпели стратегическую неудачу: дали возможность Али-Саибу утвердиться на левом берегу Моравы. Турки не достигли предположенной цели: главная атака Ахмет-Эюба привела к поражению, но демонстративные действия Али-Саиба дали важные результаты.

Вечером 12 августа Абдул-Керим получил донесение, что отряд Хорватича двинулся из Княжеваца в южном направлении, как бы для действий против правого фланга Ахмеда. В виду выяснившейся т. образом несостоятельности 2-го плана, главная турецкая квартира приняла 3-й: сосредоточить почти все войска главного театра на левом берегу Болгарской Моравы, чтобы, наступая вниз по этому берегу и примыкая левым флангом к планине Малый Ястребац, обойти справа позиции сербов у Алексинаца и Делиграда, после чего направиться к столице Сербии. С этой целью Абдул-Керим приказал Ахмеду двинуться 16 августа через Тешицкий мост на левом берег Моравы, что и были исполнено, причем, для скрытия движения, на правом берегу оставлен небольшой регулярный отряд, а черкесы и арнауты произвели демонстрацию и привлекли на себя внимание противника.

18-го главные силы Абдула сосредоточились на левому берегу близ Тешицы. Между тем Черняев, в виду постепенного перенесения турками влево центра тяжести их операций, приказал: частям ибарской армии, поступившим к тому времени в его распоряжение, двинуться от Явор-планины на Крушевац и занять позиции у Дьюниша и Каопика; Хорватичу, с Большая частью отряда, идти через Делиград также на левый берег Моравы и, развернувшись на правый фланге дьюнишской позиции, действовать против левого фланга неприятеля. Сверх того часть главных сил моравской армии тоже переведена на левый берег Моравы, но сам Черняев, с большей их частью, остался на правом берегу, что значительно облегчило действия турок.

20 августа Ахмед и Али-Саиб неожиданно атаковали сербов, чтобы овладеть переправою у Бобовиште. Произошло сражение при Мрзоле (см. Алексинац).

Турки не могли занять переправы, но прочно утвердились на левом берегу, очищенном близ этого пункта сербами. Тогда Черняев, усилив отряд на дьюниш-каоникской позиции и на мосту у Трубарева, приказал занять весь участок правого берега от этого моста до Алексинаца. Затруднения в продовольствии прекратили наступательные действия турок до 25 августа. Черняев восстановил порядок в своей армии и расположил общий резерв на дьюниш-делиградской дороге, но всё-таки на правом берегу Моравы. Участок этого берега от Алексинаца до Делиграда был сильно укреплён и занят достаточными для его обороны силами. У Алексинаца оставлен подполковника Протич (22 батальона с артиллерией и небольшой частью кавалерии); ?-ю своего отряда (подполковника Попович) он занял отдельные укрепления. Главная квартира перешла в Дели-град.

С 26 по 30 августа турки 4 раза, приблизившись к Мораве, намеревались перейти на её правый берег между Корманом, Адровацем и Бобовиште, но были отбиваемы, причем обе стороны потеряли около 2 т. чел. каждая. 31-го прибывший на левый берег Моравы отряд Хорватича, наименований банским корпусом, пытался опрокинуть левый фланг неприятеля, чтобы угрожать его пути отступления на Ниш; хотя эта попытка окончилась неудачею, но Хорватич утвердился на правом берегу Больевацкого ручья и примкнул свой правый фланг к планине Ястребац у Вуканьи.

Между тем султан Мурад V был свергнут и на престол вступил брат его, Абдул-Гамид II. В это время великие державы, особенно же Англия и Австрия, старались склонить воевавших к перемирию, а затем и миру; но Сербия и Черногория не считали возможным отказаться от своих условий, а Турция признавала унизительным перемирие с вассальным княжеством.

2 сентября Порта предъявила свои требования державам, но они нашли их не соответствовавшими обстановке; поэтому добились лишь временного прекращения наступательных действий с 5 по 15 сентября. Возможность примирения обеих сторон были окончательно устранена прибытием к тому времени в ряды сербских войск большого числа русских добровольцев и особенно провозглашением тимоко-моравской армией кн. Милана сербским королем. События эти сильно подняли духовные силы сербов, и при таких условиях сербское правительство не согласилось на продление перемирия далее 13 сентября.

К означенному времени сербские войска на главном театре были расположены:

а) На правом фланге – баньский корпус Хорватича, на левом берегу Моравы и на левому берегу Людакского потока, от Зубоваца до дьюниш-каоникской позиции, имея у Вуканьи небольшой отряд (300 чел.) для наблюдения за проходом Равна Гора (между Великим и Малым Ястребацем) и вообще за правым флангом; корпус этот был разделен на 3 участка: правый (3 батальона с батареею), полковника Журавлева, – у Зубоваца; средний (8 батальонов с артиллериею), полковника Клиндера, – уступом влево и впереди, к юго-востоку от Великого Шелиговаца (Шильеговац); левый (14 батальонов с артиллериею), подполковника Молоствова, – на укреплённой позиции к востоку от Великого Шелиговаца, фронтом к Гредетину и Песчанице.

б) В центре – отряд полковника Беницкого (2 – 3 бригады и 20 ор.), на укреплённой позиции Дьюниш-Каоник-Кевет-Корман (на Мораве), фронтом к югу.

в) На левом фланге, по правому берегу Моравы, – полковник Попович (3 бригады и 2 батареи), на алексинацкой укреплённой позиции, входя в связь с центром у Бобовиште.

Кавалерия была придана частям армии в небольшом числе.

г) Общий резерв (около 40 батальонов и 100 ор.) – у Делиграда, имея постоянно часть пехоты с артиллерией на позиции между Делиградом и Бобовиште.

д) У Тресибабы (на пути Громада-Княжевац) – отдельный отряд подполковника Цветковича (бригада с 4 ор.).

с) У Лукова, Копыты и Неготина, в виде кордона, – отряды полк. Иовановича, подполковника Здравковича и майоров Анастасьевича и Остоича (в общем – 20 до 25 батальонов и 30 орудий).

Итого – 120 до 125 батальонов с 200 ор. и весьма слабой кавалерией, или около 70 т.; из них под непосредственным начальством Черняева едва-ли было более 50 т. с 150 ор., занимавших позиции крайне длинные (до 30 вер. по фронту), в виде охватывающей дуги, сильно вогнутой к стороне неприятеля.

В то же время турецкая армия врезалась клином в расположение противника. Фронт её направлялся от Тешицы вниз по левому берегу Моравы до Нижнего Адроваца, оттуда – под прямым углом на Крушье, близ Гредетина, а затем – почти в южном направлении восточнее Каменицы и Льюбтена.

Числительность сил Абдул-Керима – до 100 т., а за исключением 9 т., находившихся в Прокопле, Куршумле, Баб.-Главе, Ак-Паланке и Пироте, и 20 т. у Ниша, он мог действовать против сербов не менее как 60 – 70 т.

Эти войска занимали позицию хотя и длинную (до 20 вер.), но короче сербской, причем, были расположены довольно сосредоточено, лишь на левом берегу Моравы, тогда как эта река разрезывала на 2 части крайне растянутое расположение сербской армии. Абдул-Керим находился в Нише, и армией фактически командовал Ахмет-Эюб.

Турецкая Главная квартира пока еще не признавала своевременном обратиться к решительным действиям, вследствие чего турки ограничивались небольшими стычками и перестрелками, преимущественно у Бобовиште.

Между тем Черняев решил перейти 16 сентября в наступление на левом берегу Моравы, чтоб оттеснить турок с позиций, дававших им возможность господствовать над операционной линией сербов. Для этого должны были:

а) левое крыло последних – поддерживать атаку частью демонстративно к стороне Тешицы, частью огнем;

б) центр, усиленный бригадою добровольцев полковника Меженинова (с русским кадром), несколькими четами черногорцев и некоторыми другими частями, – наступать на Песчаницу и Верхний Адровац;

в) баньский корпус, без зубовацкого отряда, – демонстрировать к стороне Крушье и позиции турок близ Гредетина;

г) бригада добровольцев полковника Медведовского (с русским кадром), зубовацкий отряд и еще некоторые части (около 12 батальонов) – нанести решительный удар от Льюбтена через Каменицу, в обход левого фланга неприятельского расположения.

Войска левого фланга сербов, устроив ночью на 16-с мост у Драшеваца, двинулись через Мораву на Тешицу, против дивизии Фазли-паши, а между тем сербская артиллерия завязала бой по всей линии. Войска Меженинова, Хорватича и Медведовского также атаковали турок. Это сражение(см. Дьюниш) окончилось неудачею сербов и отступлением их на прежние позиции. Сербы особенно решительно атаковали в тех направлениях, где находились добровольцы с русским кадрами, которые поддерживались храбрейшими командами из ближайших сербских милиционных батальонов, веденными русскими же офицерами. Не взирая на свою численную слабость, атакующие доходили в некоторых местах до турецких укреплений, и даже овладевали ими, но были расстреливаемы и опрокидываемы превосходящими силами противника.

Потери: турок – 800 чел., в том числе 150 убитыми; сербов – около 2 т. чел., из коих до 500 убито, а среди последних преобладали (относительно) русские.

Следующий день (17 сентября) употреблен на приведение войск в порядок, а 18-го Черняев снова атаковал турок (см. Дьюниш).

Бой прекратился с наступлением темноты.

Сербы потеряли около 1 т., турки – 500 до 600 чел.

Результат сражения: турки овладели некоторыми передовыми пунктами и прочно утвердились у Песчаницы, на высотах средней части левого берега Людакской потока, что облегчало им переход в наступление на Дьюниш, стратегический ключ позиций сербов.

Между тем дипломатические переговоры продолжались, и было известно, что военные действия не должны возобновляться ранее 22 сентября. В виду этого Абдул-Керим очистил некоторые пункты впереди своего левого фланга, захваченные в последнем бою. Затем обе стороны, ограничиваясь незначительными перестрелками, готовились к возобновлению операций. Но сербы уже не могли помышлять о наступлении: после боя 18 сентября стало очевидным, что, при подобных условиях, слабая сербская армия едва-ли даже удержится на своих крайне растянутых позициях, тем более, что подкреплений ей неоткуда было ожидать, а прибывавшие русские добровольцы не могли пополнить хотя бы прежние потери; дух в армии начал заметно падать. В то же время турки получили укомплектования, пополнившие армию с избытком, и были достаточно снабжены всем необходимым, а боевыми припасами – в изобилии; дух турецких войск повысился после боев в долине Моравы, а санитарное состояние армии было хорошо.

5 октября Абдул-Керим получил разрешение перейти в наступление.

Он тотчас же приказал Ахмет-Эюбу атаковать сербов на следующий день; но, в виду внезапно наставшей крайне дурной погоды, атака эта начата лишь 7 октября и продолжалась с перерывами (вследствие ненастья) до 11-го включительно (см. Дьюниш). В боях за эти дни турки одержали существенные успехи, но потеряли до 2? т. чел.; урон сербов – около 1? т. (в том числе ?–? русских).

С 12-го по 16-с турки бездействовали, что объяснялось утомлением войск и крайне неблагоприятной погодой. Тем временем подвезены были 3 крупповских 15-см. орудия; 2 поставлены на позицию против Алексинаца, 1 – против сербского редута на высоте Св. Нестора.

17-го Абдул-Керим, получивший из Константинополя подтверждение о безотлагательном и решительном наступлении, снова атаковал сербов (см. Дьюниш). Последние понесли полное поражение и отступили: баньский корпус – на Крушевац, центр – на правому берегу Моравы, к Ражану, левое крыло, очистившее алексинацкую позицию, – на присоединение к центру.

При отступлении, сербы уничтожили мосты и зажгли Делиград, а также соседние пункты.

19-го Абдул-Керим приказал вести главную атаку на Алексинац, для чего назначил дивизии Фазли и Сулеймана; сверх того из Ниша направлены на Буймир 5 батальонов, 3 эскадронов и 12 ор.; Гафиз, с высоты Св. Нестора, д. был обстреливать Делиград; Азиз – демонстрировать на Крушевац.

Утром 19-го Фазли направил на Алексинац огонь своей артиллерии, которой остался без ответа. Рекогносцировка выяснила, что Алексинац очищен, и только тогда Фазли занял город. Между тем Адиль и Азиз, дошедшие 18-го до Нового Села (близ Крушеваца), 19-го бездействовали. 20-го турецкий драгунский полк обнаружил, что Делиград также очищен неприятелем; иррегулярные же войска турок производили грабежи, пожары...

В это время операции были приостановлены, вследствие заключения перемирия.

Еще 17 октября Черняев сообщил Милану, что дальнейшее ведение военных действий невозможно; князь же телеграфировал императору Александру II, умоляя спасти Сербию от разгрома. В виду этого, по высочайшему повелению, наш посол, генерал Игнатьев, 19 октября предъявил Порте ультиматум, требуя заключения перемирия с Сербией и Черногорией в течение 48 ч., а в случае отказа угрожал выездом из Константинополя. На следующий день Савфет уведомил посла, что Турция согласна на 2-месячное перемирие, а главнокомандующему и начальникам отрядов уже приказано прекратить военные действия. После того дело восставших турецких славян и поддерживавших их сербских княжеств, поступив на рассмотрение "европейского концерта» и особое попечение России, вызвало Русско-Турецкую войну 1877 – 78 г.

Дринский театр.

Армия Алимпича перешла через Дрину 20 июня (2 июля) близ Лешиицы, подошла к Белине, обстреливала этот пункт до 23-го, но не могла овладеть им, после чего направилась к Малому Зворнику. 9 июля турки атаковали сербов, но были отброшены. В конце этого месяца Алимпич занимал прочное оборонительное положение в 3-угольнике Брка-Белина-Аце, имея главные силы против Белины. Против него находились турецкие бригады Джеладдина и Цекича, отрезанные от прямых сообщений с р. Сава и ощущавшие недостаток в продовольствии. С тыла туркам угрожали боснийские инсургенты, опустошившие мусульманскую территорию от Петроваца до Майдана и овладевшие укреплёнными Скужанами, Вакупом, Камен-градом и Саницею; центром этого восстания были Банья-лука. В августе и сентябре Али-паша располагал у Белины и Зворника 15 т. чел.; силы же сербов уменьшились до 10 – 12 т. (2 народные бригады с 34 ор. и 4-5 т. добровольцев), главным образом – вследствие отозвания некоторых частей на другие театры.

В виду этого Алимпич отошел на правый берег Дрины, к Лешнице, заняв особыми отрядами Рачу и Малый Зворник. Турки не предприняли наступления.

Ибарский театр.

Сербы перешли границу 23 и 24 июня.

На их правом фланге архимандрит Дучич, с добровольцами, направился к Нововарошу и одержал некоторые незначительные успехи; однако гарнизон этого пункта, получив подкрепления, парализовал действия архимандрита.

В центре генерал Зах (главные силы) 26-го пытался овладеть Сеницею, но был отброшен. На левом фланге полковника Чолакантич, оттеснив противника к Нови-Базару, не мог овладеть им. В это время черногорцы дошли до Преполья и Ташлиска (35 – 40 вер.), но сербы не в состоянии были открыть с ними связь. Между тем Чолакантич, заменивший ранеё Заха, 12 июля снова двинулся к Сенице и 14-го приступил к блокаде её, причем, оттеснил отряд Дервиша-паши.

Сербы обстреливали Сеницу лишь из горных орудий и бесполезно, а 24-го Дервиш-паша, усиленный подкреплениями, атаковал противника и, после горячего 3-дневного боя, вынудил его отступить к Иванице, на Явор-планину. Между тем Чолакантича заместил генерал Новоселов. Сербы продолжали после того занимать главными силами позицию на Явор-планине; отдельный же отряд Л. Чолакантича находился в проходе Янкова-Клисура и поддерживал связь с правым флангом тимоко-моравской армии. Действуя иногда совместно с партизанским отрядом этой армии, Чолакантич неоднократно переходил на турецкую территорию, производя мелкие нападения и демонстрации.

До конца операций турки не могли оттеснить сербов с Явор-планины, несмотря на свое превосходство в силах.

Действия черногорцев и герцеговинцев.

Главные силы черногорцев перешли границу Герцеговины 24 июня (6 июля) и направились к Билеку, отрядив 2 т. чел. к Гачко, для наблюдения за сосредоточившимися там турками, и 4 т. Пеко-Павловича – к стороне Требинье и Клека, с целью пресечь подвоз продовольствия к неприятелю.

29 июня кн. Николай двинулся к Гачко и блокировал его, выслав в разные стороны мелкие отряды, а более сильную колону - навстречу ибарской армии сербов. В то же время, желая воспользоваться беззащитностью Мостара, князь направился с частью главных сил к этому городу. Отряд Селима-паши был разбит черногорцами близ Невесинье и, отдав им Благай, поспешно отошел к Мостару. Но Мухтар-паша, первоначально предполагавший противодействовать наступлению сербов, узнав о грозившей ему опасности с тыла, повернул назад, 11 июля подошел к Мостару и вынудил черногорцев отступить на Гачко-Крстац и Корито-Врбица. Не довольствуясь неотступным преследованием противника, Мухтар-паша задался целью отрезать его от пути отступления и даже предупредить князя в его столице, для чего направил на Цетинье, параллельно черногорцам, особую колону и сверх того организовал еще колоны Османа и Селима, притянув необходимые подкрепления к Билеку; при этом предполагалось открыть связь с войсками, оперировавшими со стороны Албании. 16-го Мухтар-паша, уверенный в успехе, двинулся от Планы к Вучидолу, тесня 200 – 300 неприятельских стрелков, был окружен из засады черногорской армией и в сражении при Вучидоле потерпел сильное поражение, потеряв более 3 т. чел. (в том числе 168 офицеров), 6 орудий и много разных предметов материальной части; Селим был убит, Осман взят в плен, а сам Мухтар-паша, с несколькими батальонами, поспешно отступил к Билеку; урон черногорцев – лишь около 100 чел. Притянув отряд Пеко-Павловича, кн. Николай приобрел решительный перевес над противником, после чего черногорцы двинулись к Билеку.

Мухтар-паша, собравший остатки своей армии, не счел возможным принять здесь новый бой и, оставив в Билеке и его окрестностях 3 т. чел., отошел к Требинье, с целью выждать там подкреплений. 19-го черногорцы пытались овладеть Билеком открытой силой, но не имели успеха и затем приступили к блокаде этого пункта; однако, в виду поражения инсургентских банд Мусича и Вукаловича турецким отрядом из Утова, а главное вследствие затруднений относительно продовольствия, отошли в пределы своего отечества, где начали готовиться к возобновлению наступательных действий против Мостара. В то же время Мухтар-паша превращал Требинье в укреплённый лагерь и, притянув бригаду Джеладдина, располагал к средине августа, для действий в поле, 15 т. чел.

Между тем на южном театре восстало против турок албанское племя кучи и заключило союз с черногорцами.

29 июня дивизия Ибрагима (6 т.) атаковала последних у Свецы и Скутарийского оз., но потерпела решительное поражение, лишилась 300 чел. и частью отступила сухопутным путем, частью спаслась на пароходах; урон же черногорцев – лишь 180 чел.

В то же время происходили бои близ Подгорицы, где 4 июля черногорцы атаковали 4 форта между Подгорицею и Медуном; взяв же форты, разрушили их. Подгорица была блокирована, но не вполне. Между тем Гамди-наша, желая наказать кучиан, направил против них к Мораче 3 колоны; черногорцы противопоставили туркам столько же и 12-го, разбив противника, преследовали его. Заместивший Гамди, Махмуд приказал построить по пути к территории кучиан редуты, чтоб облегчить предположенное наступление с целью выручить и снабдить продовольствием Медун. Поняв это, черногорцы (4 т.) и кучиане (2 т.), подкрепленные инсургентами Петровича, 3 августа атаковали Махмуда при Фондине; отлично применяясь к местности, они выманили неприятеля из его укреплений, ударили в ятаганы и на плечах турок ворвались на их позицию. Эта блестящая победа стоила черногорцам около 2 т. чел. выбывшими из строя (в том числе – 4 воеводы и 7 офицеров); потери турок – также 2 т. и сверх того 19 знамен, большое число лошадей, много оружия и разного имущества. При таких условиях черногорцы не могли увлекаться наступлением, тем более, что вскоре не только на этом театре, но и с северо-западе турки снова угрожали им серьёзной опасностью. Поэтому кн. Николай отошел с главными силами к Белопавличам, чтобы действовать по обстоятельствам. Осторожность князя были основательна: энергичный Дервиш, заместивший Махмуда, располагал 30 т. с 54 ор., и почти такие же силы были сосредоточены Мухтаром. Оба они решили наступать внутрь Черногории, соединиться и нанести врагу смертельный удар. Дервиш, добившись нейтралитета албанского племени миридитов, 23 августа произвел 2 колонами вторжение во владения кучиан. Корпус Петровича, атакованный на следующий день у Питери, понес значительный урон. 26-го 2 черногорских батальона были неожиданно атакованы у Роган тройными силами противника, но сражались до прибытия подкреплений; затем Божид. Петрович, отразив турок, перешел в наступление, разбил и преследовал неприятеля; турки потеряли при этом 1.600 чел., а черногорцы – значительно менее (в точности неизвестно). Дервиш, отойдя к Подгорице, изготовился к новому наступлению (начавшемуся 30 августа), с целью проникнуть внутрь Черногории и соединиться с Мухтаром, шедшим туда же из Герцеговины. Базируясь на Спуж, Дервиш достиг Пипери и стал на плато Велья-Брда, откуда производил разведки. Между тем кн. Николай сосредоточивал войска у Данилограда и Кучи, отдельные же черногорские отряды маневрировали на флангах неприятеля. В виду этого Дервиш стянул свой корпус к Спужу и Подгорнце, наблюдая за черногорцами и выжидая известий от Мухтара. Последний выступил из Требинье 17 августа, отделил влево дивизию Джеладдина, для освобождения Билека и вторжения в Черногорию через банянскую территорию, а сам, с главными силами, двинулся вдоль австрийской границы, через Грахово (где опрокинул 2 черногорских батальона), и 21-го дошел передовыми частями до Заслана, а на следующий день – до Граховаца. Он предполагал идти далее на Цетинье, но т. к. Фуад (резерв) прибыл в Требинье только 23-го, то приостановился, чтобы сосредоточить свои войска, и пытался войти в связь с Дервишом; однако это оказалось невозможным: между ними находились войска кн. Николая, Пеко-Павловича и Божид. Петровича; сверх того, инсургентские банды Мусича и других вождей прервали сообщения Мухтара (Требинье-Попово поле), а затем охватили кольцом его армию, ощущавшую вследствие этого недостаток в продовольствия. В это время военные действия были прекращены в виду заключения перемирия по вышеупомянутому требованию России.

Заключение.

Сербия и Черногория не согласовали своих действий, центр, тяжести которых должен был находиться в Боснии и Герцеговине, а не в Болгарии; этим княжества лишили себя возможности, раздавив сравнительно слабые силы турок в 2 первых областях, отрезать их от остальных частей Турции. Черняев пытался удержать руководителей сербской политики от неравной борьбы; когда же ему было предложено принять к руководству бесповоротное решение правительства, то он старался сколь возможно долее затянуть войну посредством демонстративного ведения операций и привлечением к делу сербов симпатий и поддержки русских общества. В виду этого, приложение нормального масштаба к оценке его действий крайне затруднительно.

Операции на второстепенных театрах велись сербами почти всегда нерешительно и вяло, что в значительной степени оправдывается слабостью их сил; более замечательны некоторые действия ибарской армии, особенно Чолоковича. Черногорцы, несмотря на неравенство в силах, нанесли туркам ряд чувствительных поражений и отстояли свою территорию, но на северном театре не могли изгнать неприятеля даже из Герцеговины; это отчасти объясняется преобладанием в их главной квартире стремления к отдельному завоеванию упомянутой области над мерами к открытию связи и соединению с сербами.

На южном театре действия Божид. Петровича были гораздо целесообразнее.

Война с сербскими княжествами захватила турок неподготовленными к ней; но, благодаря несоразмерности сил враждовавших сторон, отличным боевым качествам турецкого солдата (сравнительно с сербским), возможности сосредоточить в непродолжительное время превосходные силы на главном театре и ошибкам противника, Абдул-Кериму с Ахмет-Эюбом удалось разгромить сербов в долине Моравы; вследствие же недостатков в организации и снабжении войск необходимым, турецкая армии всюду оказались неспособными к наступательным операциям в широких размерах.

См. также:

- Русско-турецкая война 1877-1878 годов;

- Сербия, в начале XX века, военно-исторический обзор;