27 августа черногорцы, после 6-недельной осады, овладели Никшичем.

4-й период (с начала сентября по конец ноября).

Схема Европейского театра боевых действий Русско-Турецкой войны 1877-78 гг.

Исход штурма 30 августа произвел удручающее впечатление на русскую армию и всю Россию; первоначальная уверенность в легкости достижения цели войны, поколебленная уже июльскими неудачами, сменилась теперь сомнением в возможность успеха. На военном совете 1 сентября в Порадиме, под председательством государя императора, среди большинства членов обнаружилось разочарование не только относительно овладения Плевною, но и продолжения кампании в том году; высказаны были мнения, требовавшие даже отступления за Дунай, с тем, чтобы весною начать сызнова. Но государь согласился с меньшинством, которые признавало, что после испытанной неудачи отступление совершенно немыслимо, все же усилия следует направить к непременному овладению Плевной, и для этого притянуть к ней гвардию и гренадер, а затем обложить ее и вынудить Османа к сдаче. Поэтому решено было отказавшись от штурмов и вообще рискованных действий, сильно укрепиться против Плевны на занятых позициях, выждать прибытия гвардии и довершить ею обложение плевненского лагеря, чем, хотя медленно, но верно достигнуть цели; для воспрепятствования же Осману получать подкрепления и запасы – выслать на левый берег Вида массу конницы.

Вместе с тем, до падения Плевны, положено и на прочих фронтах театра оставаться в строго-оборонительном положении, а т. к. против Плевны предстояло действовать как против крепости, то государь император телеграммою вызвал из Петербурга генерал-адъютанта Тотлебена, как авторитета в крепостной войне. – Т. обр. к началу сентября стратегическое положение нашей действующей армии в Болгарии было то же, что и к 20 июля: как и тогда, она была обречена на строго-оборонительное действия до прибытия новых подкреплений, а Плевна еще в большей степени приобрела значение притягательного центра всех операций на европейском театре войны, решение которой сводилось теперь к вопросу: удастся-ли русским и скоро-ли пленить армию Османа.

В общем и относительно сил противников обстановка на Европейском театре войны к началу сентября почти не изменилась сравнительно с бывшею в конце июля, именно:

Т. образом, превосходство сил на болгарском и вообще на европейском Театре войны всё-таки оставалось на стороне турок, и лишь прибытие гвардии и 2 гренадерских дивизий (около 75 т.) дало бы перевес русским; но гвардия ожидалась не ранее начала, а гренадеры – конца октября; до тех же пор не только могла уйти из рук армия Османа, гл. предмет действий для русских, но и восточная турецкая армия ежеминутно угрожала решительным наступлением, а при её превосходстве сил, по-прежнему, имела возможность, сосредоточенным ударом, прорвать наш восточный фронт, чем (как уже сказано) ставила русские войска в Болгарии в критическое положение.

Осман-паша, несмотря на 3-ю свою победу, сознавал опасность дальнейшего сидения у Плевны, которые могло привести к его окружению; он спросил военного министра, не приказано-ли ему будет отступить к Балканам; если же оставаться, то требовал укомплектования потерь своей армии, усиления её 25 батальонами и 3 кавалерийскими полками, а также – прочное занятие войсками софийского шоссе от Плевны до Орханиэ.

В ожидании повторения противником штурма, Осман-паша продолжал усиливать новыми укреплениями свои позиции, особенно северный и частью южные фронты. Из Константинополя не последовало согласия на очищение Плевны, и Осману приказано были оставаться. Вместе с тем военным министром сделаны распоряжения об учреждении у Орханиэ складов боевых и продовольственных запасов для плевненской армии и решено поспешно собрать сюда подкрепления для отправки их Осману, а затем образовать у Софии новую армию, в помощь плевненской.

Начальником войск, предполагавшихся у Орханиэ и Софии, назначен был Шефкет-паша, прибывший в конце августа в Варну из экспедиции к Сухуму с 13 батальонами; последние первоначально полагалось обратить на усиление восточной армии, но в начале сентября они были направлены в Орханиэ, куда посланы также войска из Константинополя, Филипополя и Софии и отделены 5 батальонов и кавалерийский полк от армии Сулеймана. Но делая эти распоряжения для поддержки Османа, турецкое правительство всё-таки признавало, что вернейшее средство не только отвлечь от Плевны русских, но дать возможность Осману и Сулейману действовать наступательно и вообще привести войну к победе турок, заключалось в решительном наступлении восточной армии, притом безотлагательно, пока к русским еще не прибыли подкрепления. Поэтому телеграммами военного министра (28 августа) и канцелярии султана (1 сентября) предписывалось Магомед-Али поспешить решительным наступлением к Янтре.

После боя у Кацелева, Магомед-Али оставался в бездействии на Кара-Ломе, колеблясь что предпринять; на побуждение же из Константинополя он отговаривался то дурной погодой, то неисполнительностью подчинённых. Действительно, личное положение Магомед-Али в армии были весьма затруднительно: его окружали завистники и интриганы, ставившие собственные выгоды выше государственной пользы; из них главным был Ахмет-Эюб, бывший помощник Абдул-Керима, старший Мехмеда в чине и обиженный его назначением; при помощи своего родственника Редифа-паши (начальника штаба восточной армии), Ахмет домогался свержения Магомед-Али и назначения на его место, на что рассчитывал, имея поддержку во влиятельных членах дари-шуры; лучшим же средством к тому Ахмет и Редиф находили затягивание решительного наступления, дабы тем возбудить султана против Магомед-Али и выставить последнего ослушником его приказаний. Мехмед, не имея права, помимо сераскириата, сместить Ахмета и Редифа, обращался в Константинополь с жалобами на них, на что ему официально отвечали советами не обращать внимания на этих “смутителей”, а между тем само правительство не принимало против них никаких мер. Побуждаемый из Константинополя к действиям, Магомед-Али 30 августа собрал в Сарнасуфларе военный совет, на котором были решено: обеими армиями атаковать правый фланг русских на Ваницкой Ломе, заставить их отступить к Беле и после того левым флангом, в связи с дивизией Мехмед-Селима, перейти Янтру между Белою и Тырновым, чем и принудить неприятеля очистить оба эти пункта, а самим войти в связь с Сулейманом. Согласно такому решению, Магомед-Али приказал: разградской армии, оставя 1 дивизию у Кацелева, двинуться к Осикову, а дивизию Сабита отделить к джумской армии, которой направиться к Водице; Мехмед-Селиму – наступать к Кесареву.

1 сентября обе армии начали движение с Кара-Лома и, пройдя 10 – 15 вер., к вечеру расположились: авангард джумской армии – у Водицы, главнные её силы – у Ковачицы; передовые части дивизии Сабита – у Осикова, дивизии Азафа – у Синанкиоя, а их главные силы и дивизия Фуада – у Еренджика и Инджекиоя. Т. образом, к ночи на 2 сентября передовые части разградской армии находились уже верстах в 6 – 8 от передовых частей 13-го корпуса, а джумская армия – верстах в 10 от отряда генерал Татищева. Осуществление турками решений, принятых в Сарнасуфларе, могло иметь серьёзнейшие последствия на весь ход кампании.

Расположение русских в конце августа на восточном фронте было следующее: 12-й корпус – на линии Мечка-Батишница; 13-й – у Баницы и Белы; у Чанркиоя, на укреплённой позиции, стоял отряд генерал-лейтенант Татищева (1-ые бригады 32-й пехотной и 11-й кавалерийской дивизий), прикрывая кратчайшую и лучшую дорогу из Ески-Джумы в Тырнов; промежуток между Чанркиоем и Баницей и 25-верстн. пространство от Чанркиоя до Кесарева (авангард осман-базарского отряда), по недостатку войск, никем не были заняты. Хотя, по получении 1 сентября донесения о движении значительных турецких сил к Осикову и Водице, Наследник Цесаревич немедленно же приказал сосредоточить к Капривцу (6 вер. южнее Баницы) 1-ю бригаду 1-й пехотной дивизии и прибывший головной полк 26-й пехотной дивизии, но все пространство от Капривца до Вег-Вербовки (около 10 вер.), левого фланга позиции отряда Татищева, оставалось открытым.

Решение, принятое в Сарнасуфларе, могло привести к одновременным: наступлению 25 т. (2 разградской дивизии) против позиций у Баницы и Капривца и вторжению 35 т. (З дивизий) в промежуток Капривец-Бег-Вербовка; последнее вынудило бы генерала Татищева отступить через Драганово к Тырнову и вело к охвату справа рущукскому отряда, которой, соединенной атаке этих 5 дивизий, мог противопоставить только около 25 т. (13-й корпус, 1 полк 26-й пехотной дивизии и прибывшую в состав рущукского отряда бригаду 2-й донской казачьей дивизии (другая её бригада двинута были под Плевну); прочие части 26-й пехотной дивизии могли подойти к Капривцу лишь 4-8 сентября но для осуществления принятого в Сарнасуфларе плана требовались быстрота, точность и единодушие в исполнении, а этого-то в турецкой армии и не были зная, что Ахмет-Эюб стоял за наступление со стороны Рущука, Магомед-Али вступил с ним в переговоры об исполнении предначертанного; не успев же в этом, он, после нескольких даром потраченных дней, согласился на изменение плана, с тем, чтобы наступать от Рущука на Белу. Но против этого восстали паши джумской армии, и Магомед-Али отдал 3-е распоряжение, утверждавшее 1-е и отменявшее 2-е. Вместе с тем он вновь снесся с Сулейманом, предлагая ему двинуться с большей частью армии к Осман-Базару и, присоединив Мехмед-Селима, одновременно с наступлением восточной армии атаковать русских на осман-базарской дороге и овладеть Тырновым.

Обеспокоенный потерею Ловчи, признавая, с одной стороны, необходимым отвлечь силы неприятеля от Османа, а с другой полагая, что он, по отбитии штурма 30 августа и с получением подкреплений, постарается обратно овладеть Ловчей (что дало бы возможность плевненской и южной армиям войти в связь), Сулейман решил еще раз попытаться отнять у русских Шипкинский перевал и на рассвете 5 сентября штурмовал гору Св. Николая; но потерпел полную неудачу и снова перешел к обороне, отказавшись от дальнейших наступлений до тех пор, пока его армия не станет вдвое сильнее противопоставленных ей русских войск, или же, по овладении Османом Ловчей, решил двинуться для соединения с ним к Сельви. Поэтому, на новое предложение Магомед-Али о посылке части сил к Осман-Базару, Сулейман 6 сентября отвечал, что т. к. назначение южной армии состоит в обеспечении страны к югу от Балкан, то он и не может ослаблять себя выделением особого отряда к Осман-Базару. Результатом этих колебаний и переговоров было, что 60 т. турок целую неделю простояли в поле без движения на правом берегу Баницкого Лома, местами в расстоянии пушечного выстрела от русских.

К 8 сентября расположение турок было почти то же, что и 1-го числа (именно: дивизия Салиха – на укреплённой позиции у Церковны [3 вер. от левого фланга позиции отряда Татищева] и у Водицы, на правом берегу ручья Каяджик, впадающего в Баницкий Лом у Капривца; дивизия Измаила – на его левом берегу, против Чаиркиоя; дивизия Сабита – у Осикова; дивизия Азафа – на сильно-укреплённой позиции у Синанкиоя), причем они занимали но фронту (Церковна-Синанкиой) около 15 вер., т. е. могли в течение нескольких часов сосредоточиться к любому пункту.

Между тем в течение этой недели к Крапивцу успели подойти все части 26-й пехотной дивизии, и Наследник Цесаревич, озабочиваясь за свой правый фланг, усилил отряд генерала Татищева 1-м (1-й Пехотный Невский Его Величества Короля Эллинов полк, см.) и 101-м пехотными полками (101-й Пехотный Пермский полк, см.).

К 8 сентября правый фланг рущукского отряда занимал на Баницкой Ломе следующее расположение: на укреплённой позиции у Баницы – 2-я бригада 1-й пехотной дивизии, 137-й пехотный полк (137-й Пехотный Нежинский ЕЯ ИМПЕРАТОРСКОГО ВЫСОЧЕСТВА Великой Княгини МАРИИ ПАВЛОВНЫ полк, см.), 4 батареи, 2 эскадронов; на укреплённой позиции у Капривца – 2-й пехотный полк (2-й Пехотный Софийский ИМПЕРАТОРА АЛЕКСАНДРА III полк), 3 полка 26-й пехотной дивизии, 12 эскадронов и сотен, 60 орудий, а в резерве за ними, у Бешбунара и Горного Монастыря, – 3 полка 35-й пехотной дивизии с 5 батареями; на укреплённой позиции Бей-Вербовка-Чаиркиой – 1-й (1-й Пехотный Невский Его Величества Короля Эллинов полк, см.) и 101-й(101-й Пехотный Пермский полк, см.) пехотные полки, 1-ые бригады 32-й пехотной и 11-й кавалерийской дивизий (всего12 батальонов, 8 эскадронов, 46 орудий). В этом расположении 35 т. русских были готовы встретить турок, откуда бы они ни появились.

9 сентября 102-й пехотный (102-й Пехотный Вятский полк, см.) полк сменил у Чаиркиоя 1-й пехотный(1-й Пехотный Невский Его Величества Короля Эллинов полк, см.), перешедший к Банице.

По возвращении из Инджекиоя в Водицу, Магомед-Али собрал тут (8 сентября) пашей джумской армии на военный совет, для обсуждения что, наконец, предпринять. Большинство начальников джумской армии настаивали на немедленном передвижении дивизии Неджиба к Синапкиою, а дивизии Фуада – к Осикову; затем, на следующее утро, дивизиями Сабита, Фуада и Салиха направиться в открытый промежуток между Капривцем и Бег-Вербовкою.

Один этот маневр, решительный и исполненный, мог повести к отступлению генерала Татищева и правого фланга рущукского отряда, после чего турки могли или наступать обеими армиями через Белу на и Систов, или двинуться 4 дивизиями на сообщение Белы с Тырновым; но Редиф-паша и штаб Магомед-Али, признавая этот план рискованным, предложили атаковать оконечность правого фланга русских, т. е. отряд у Чаиркиоя.

Магомед-Али, не рассчитывая на содействие Ахмет-Эюба при выполнении 1-го предположения, остановился на 2-м, и 9 сентября дивизия Салиха (16 батальонов) должна были атаковать позицию русских у Чаиркиоя с фронта и левого фланга, а дивизия Измаила – обойти справа; дивизии же Сабита приказано к утру стать у Церковны (в резерве).

Согласно такому решению, для атаки отряда Татищева назначено было с небольшим 20 т. чел., что всё-таки давало туркам двойное превосходство; искусное же, решительное введение этих сил в дело несомненно обещало успех, а следовательно прорыв восточного фронта русских, и могло побудить к энергичному наступлению против 13-го корпуса и Ахмет-Эюба. Но 9-го турки повели на чаиркиойскую позицию 3 отдельных атаки (см.), каждая 3 батальонами, и были отбиты. Магомед-Али, убедясь из этого в невозможности одолеть русских без содействия разградской армии, 10-го приказал своим войскам начать вечером отступление за Кара-Лом и телеграфировал военному министру, что произведенная накануне "рекогносцировка» выяснила получение противником подкреплений и справедливость сведений из Вены, будто русские, отказавшись от осады Плевны, намерены всеми силами обратиться на восточную армию.

В виду последнего, Магомед-Али положил занять оборонительные позиции на правом берегу Кара-Лома.

В ответ на телеграмму, военный министр сообщил Магомед-Али о неосновательности его сведений и об единогласном требовании дари-шуры немедленно продолжать наступление. Тем не менее, в ночь на 11-е восточная армия стала отходить, причем отступление джумской армии, беспорядочное вначале, к утру обратилось в бегство. На марше снова получено было от имени султана приказание безотлагательно перейти в решительное наступление; но войска продолжали отступать и 14 сентября остановились: разградская армия – на пространстве Кошево-Кацелево, джумская – у Ковачицы-Хасанкиоя и Сарнасуфлара.

Отступление турок было совершенной неожиданностью для русских и окончательно определилось только 14 сентября; после чего (19-го) рущукский отряд расположился: 12-й корпус – на линии Мечка-Трестеник-Две Могилы; 13-й: передовые отряды – у Широко, Синанкиоя и Осикова, главные силы – на левом берегу Баницкого Лома; 1-я бригада 32-й пехотной дивизи – у Осикова; 1-ые бригады 26-й пехотной и 11-й кавалерийской дивизии – у Водицы; 2-я бригада 26-й пехотной дивизии – у Чаиркиоя (32-я пехотная дивизия была окончательно придана рущукскому отряду, а взамен её 26-я пехотная дивизия перешла в состав тырновского отряда). Между тем, вследствие настойчивых требований из Константинополя, Сулейман решился, наконец, поддержать наступательные действия Магомед-Али частью сил у Хаинкиоя и к востоку от него.

10 сентября, не зная еще об отступлении восточной армии, Сулейман приказал Саадету-паше, с войсками у Казана и Сливио, и Шукри-паше, с хаипбогазским отрядом, быть готовыми к наступлению на Тырнов, одновременно сдвижением туда частей восточной армии, причем Саадету предварительно произвести рекогносцировку к Елене.

12-го Саадет-паша (около 3 т.) атаковал сел. Марен (7 вер. к востоку от Елены), у которого занимали передовую позицию 1 батальон, 2 эскадрона и 2 орудия из еленинского отряда, но были отбиты с большими потерями. В то же время Магомед-Али, чтоб успокоить Константинополь, по отступление за Кара-Ломе предположил произвести разградской армией наступление против левого фланга рущукского отряда; поэтому с 18 сентября началось передвижение частей упомянутой армии к Иован-Чифлику, где приступлено к устройству переправы через Кара-Лом.

Между тем частые замедления в действиях восточной армии сильно возбудили общественное мнение в Константинополе против Магомед-Али, и турецкое правительство решило, наконец, заменить его, в звании главнокомандующего, Сулейманом, в уверенности, что последний не остановится перед самыми смелыми действиями. 14 сентября последовали распоряжения дарп-шуры о принятии Сулейманом командования восточной армией и о назначении Реуфа-паши командующим южной армией.

21-го Сулейман прибыл в Рущук и немедленно же удалил из армии Ахмет-Эюба и Редифа, а принцу Гасану, с его войсками (проявившими себя крайне плохо под Чаиркиоем), предложил вернуться в Варну. С этих пор каждая из 3-х турецких армий подчинилась непосредственно дари-шуре, от которой исходили все распоряжения; войска же на западе болгарского театра подчинены были Осману.

Бездействие его после 31 августа успокоило русскую Главную квартиру, и наш западный отряд остался на своих позициях у Плевны, укрепляя их.

Схема блокады Плевны и прорыва Осман-паши.

Блокада последней начата 7 сентября; 15-го прибыл генерал-адъютант Тотлебен, а 16-го собран Его Величеством в Горном Студне военный совет, на котором окончательно решено большую часть вызванных из России подкреплений направить к Плевне, и овладение ею поставлено главной задачей западному отряду (см. Плевна).

С назначением Сулеймана главнокомандующим восточной армией можно было ожидать вскоре решительного наступления турок против рущукского отряда; по этому в Главной квартире действующей армии признано необходимым поспешить усилением означенного отряда прибывавшими подкреплениями; но т. к. Генерал-адъютант Тотлебен, не желая ничем рисковать, требовал, для полного обложения Плевны, содействия всего гвардейского корпуса, то 4 октября, на военном Совете под председательством Е. Величества, было определено:

1) предоставить в распоряжение Тотлебена весь гвардейский корпус, следовавшими же за ним гренадерами усилить рущукский отряд, а 24-ю пехотную дивизию двинуть в отряд генерал-лейтенанта Радецкого;

2) отрезание Осману пути на Софию возложить на генерал-адъютанта Гурко, отдав в его ведение 49 батальонов, 92 эскадрона и сотен, 174 орудий, назначавшихся для действий на левом берегу Вида (именно: гвардейский корпус без 3-х полков 3-й гвардейской пехотной дивизии, румынская бригада Кантили [8 батальонов], весь кавалерийский корпус и 9-я кавалерийская дивизия) ближайшей целью всех действий поставить пленение армии Османа; до исполнения же этого, на прочих фронтах ограничиться обороною.

Последняя представлялась весьма трудною для русских на восточном фронте, а между тем Тотлебен, признавая недостаточными сосредоточенные уже у Плевны войска, просил, чтобы, ввиду бездействия Сулеймана, были двинуты к Плевне и гренадеры; вследствие этого 15 октября 3-я гренадерская дивизия, вступившая уже в состав рущукского отряда, была направлена от Двух Могил к Плевне, куда затем двинута и 2-я гренадерская дивизия.

10 октября гвардейский корпус сосредоточился на правом берегу Вида, у Дольнего и Горного Баркача (20 вер. к юго-западу от Плевны); для прикрытия же его со стороны Плевны и замкнутия дороги отсюда по правому берегу Вида,

7 октября выдвинут, был к Медевану отряд генерал-майора Бремзена (лейб-гвардии Волынский полк с батареей), который и укрепился тут на высоте, господствующей над долиною Вида.

По соглашению Тотлебена с Гурко, решено было: 12 октября атаковать турецкие укрепления у Горного Дубняка, выставив заслоны к Дольнему Дубняку и Телишу, а Генерал Зотову, с частями 4-го корпуса и 3-й гвардейской пехотной дивизии, произвести демонстрацию от плевне-ловченского шоссе.

На рассвете 12-го началась атака Горного Дубняка (см. это) и к 7 ч. вечера он были взят, а 16-го Гурко (16 батальонов, 8 эскадронов, 66 орудий), после 4-часового обстреливания артиллерией, заставил сдаться Телиш. 20-го же, утром, занят большей частью 1-й гвардейской пехотной дивизии Дольний Дубняк, гарнизон которого, по распоряжению Османа, ночью на 20-е отошел в Плевну.

Между тем Сулейман, вопреки общим ожиданиям, оставался в полном бездействии; сперва он ссылался на необходимость реорганизации восточной армии, требуя, для решительных операций, подкреплений; на-конец, вследствие дурной погоды и приказания из Константинополя избегать излишних потерь, вовсе отказался от наступления и к концу октября расположил армию на квартиры у Разграда и по Бел. Лому.

Рущукский отряд, укомплектованный до 70 т., оставался в оборонительном положении, в сильно укреплённых позициях на левом берегу Кара-Лома, имея опорный пункт в укреплённом лагере кругом Белы.

На южном фронте Реуф хотя и превосходил в силах войска генерала Радецкого, но не решался что-либо предпринять, считая себя на то в праве, раз Сулейман бездействовал; обе стороны все усиливали свои позиции у Шипкинского перевала, где уже с ? сентября наступила настоящая зима.

Отряд генерал-лейтенанта Карцова (3-я пехотная дивизия, 2 эскадрона 9-го драгунского полка, 24-й и 30-й казачьи полки и 19-я донская батарея), в Сельви (см.) и Ловче, поддерживал связь между отрядами Радецкого и 3-ным, наблюдая проходы через Златицкий и Этропольский Балканы.

19 октября Карцов, частью своего отряда, занял с боя гор. Тешевен.

В течение 7 недель после 3-го штурма Плевны стратегического обстановка на болгарском театре войны значительно изменилась: превосходство в силах начинало уже склоняться на сторону действующей армии. Не считая войск генерала Цимермана и на левом берегу Дуная, у русских к 20 сентября были 310 т., у турок – 270, именно:

На западном фронте: русских и румын – 170 т. у Плевны, 15 т. у Ловчи, Сельви и Никополя; турок – 45 т. в Плевне, 10 т. у Виддина и Рахова, 35 т. у Софии, Орханиэ, Этрополя и Златицы.

На южном фронте: 45 т. русских у Шипки, Габрова, Хаинкиоя и Елены; 60-т. турецкой армии.

На восточном фронте: рущукский отряд – 70 т., осман-базарский отряд – 10 т.; 120-т. турецкая армия (с гарнизонами крепостей, но без войск в Добрудже).

У Константинополя, Адрианополя и Филипополя формировались еще новые турецкие резервные части; с ними численность турок в Болгарии превышала 300 т.; кроме того, часть войск из Боснии, Албании и Македонии могла быть тоже двинута в Болгарию. Но и русские здесь постепенно усиливались укомплектованными и резервными частями, и сюда же могла быть притянута часть сил с левого берега Дуная.

По качеству, русские войска, безусловно, превосходили турецкие: между последними, около ¹/з из находившихся уже на театре войны и все вновь формировавшиеся состояли из мустагфиса и милиционеров, а после разгрома Мухтара-паши на Аладже (3 октября) турки уже не в состоянии были подкреплять из Азии войска в Европе.

По-прежнему, действующая армия была связана Плевною, и отсутствие общего резерва, при энергическом совместном наступлении Сулеймана и Реуфа, могло поставить русских в весьма затруднительное положение; но изведанное уже бездействие турок, наступление зимнего времени и враждебные отношения Сулеймана к Реуфу давали надежду без помехи покончить с Плевною.

19 октября великий князь главнокомандующий разделил войска на западном театре войны на 3 отряда:

1) собственно западный (румыны, 4-й и 9-й корпус, с прикомандированными к ним частями), под начальством кн. Карла и в непосредственном ведении Тотлебена;

2) войска на левом берегу Вида, 2-я бригада 3-й гвардейской пехотной дивизии (у Медевана) и 9-я кавалерийская дивизия, под начальством генерал-адъютанта Гурко;

3) отряд Карцова.

Разделение войск под Плевною между 2 начальниками затрудняло единство распоряжений по блокаде; кроме того Тотлебен и Гурко расходились во взглядах относительно дальнейших действий (см. Плевна).

28 октября 2-я гвардейская кавалерийская дивизия овладела с боя Врацею, а лейб-гвардии Московский полк, с 6 орудиями и 2 сотнями, занял Осиковицу (20 вер. к востоку от Орханиэ). Еще прежде (20 октября) 2-я бригада 3-й пехотной дивизии двинута из отряда Карцова к Яблонице, куда прибыла 24-го и соединилась тут с кавказскою казачьей бригадой.

Турецкое правительство, узнав о взятии русскими Горного Дубняка и Телиша, немедленно послало приказание Осману отступить к Орханиэ; но было уже поздно: Осману ничего более не оставалось, как пробиться, и теперь главной заботой турецкого правительства становилось освобождение армии Османа. Для этого решено было, из находившихся уже к 20 октября у Софии, Златицы и в окрестностях Орханиэ 56 батальонов, 15 эскадронов и 12 батарей, сформировать новую армию, усилив ее всеми войсками, которые еще можно было притянуть из Боснии и с сербской границы; командование этою армией 16 октября вверено Магомед-Али, только-что перед тем смещенному, а до его прибытия начальником войск у Орханиэ назначен Шакир-паша; Шефкет же были предан суду, за неоказание помощи Горному Дубняку. Кроме того, сознав наконец опасность разъединения командования на театре войны (армии восточная, южная и софийская, войска у Виддина получали приказания из Константинополя), турецкое правительство 29 октября назначило Сулеймана главнокомандующим над всеми войсками в Европейской Турции и предписало ему безотлагательно приступить к решительным действиям, с целью отвлечь русских от Плевны.

Генерал Тотлебен, предвидя вероятие попыток со стороны турок к освобождению плевненской армии и предполагая возможным передвижение части восточной армии к Софии, 22 октября вошел к государю императору с представлением о необходимости сформировать особый отряд для обеспечения блокады Плевны, но, отнюдь не выделяя на это войск из числа блокировавших ее сил.

Со своей стороны и генерал Гурко предложил главнокомандующему: выделив из-под Плевны гвардию (кроме 3-й гвардейской пехотной дивизии), кавказскую казачью бригаду и 1 драгунский полк, двинуть их по софийскому шоссе, чтобы помешать формированию у Софии армии, разбить ее по частям и, в случае успеха, перейдя Балканы и притянув отряд Карцова (которому перевалить у Траяна), направиться затем в тыл турецкой позиций у Шипки, на соединение с войсками Радецкого. Этот план, принятый главнокомандующим и доложенный императору, был 26 октября одобрен Его Величеством, причем исполнение плана возложено на генерала Гурко и в распоряжение его назначены: 1-я и 2-я гвардейские пехотные и 2-я гвардейская кавалерийская дивизии, гвардейская стрелковая бригада и саперный батальон, 2-я бригада 3-й пехотной дивизии, 4-й и 8-й драгунские полки, донская и кавказская казачьи бригады, 2 сотни 24-го донского полка, всего 43 батальона, 53 эскадронов и сотен, при 174 орудиях, – около 35 т.

Для обеспечения выполнения 2-й части вышеупомянутого плана, сербскому правительству послано предложение возобновить военные действия и открыть наступление на Софию, как только русские войска перейдут Балканы. Временем для начала движения отряда Гурко (назван западным) назначено прибытие к Плевне 2-й гренадерской дивизии, которой приказано следовать к Дольнему Дубняку. Генерал Гурко безотлагательно сделал распоряжения об учреждении, для предстоявшего движения, базиса в Радомирцах, устройством там хлебопечения, заготовкой 10-дневного сухарного запаса, вьюков для офицеров; сбором подвод, продуктов и фуража; Радомирцы были сильно укреплены.

2 ноября 2-я гренадерская дивизия сменила у Дольнего Дубняка гвардию, которые 2 и 3 ноября выступила по софийскому шоссе к Яблонице. 3-го же войска, оставшиеся под Плевною, преимущественно в отряд обложения (см. Плевна).

К прибытию Магомед-Али в Софию (7 ноября) в окрестностях её и в Этропольском Балкане имелось всего до 35 т. чел., разбросанных от Берковаца до Златицы (на 100 вер.); войска эти не были сведены в крупные тактические единицы и состояли преимущественно из мустагфиса; ожидалось несколько батальонов низама из Боснии, а для усиления софийской армии Сулейман приказал выслать из-под Шипки 15 старых батальонов; продовольственных и боевых запасов было в изобилии (например, во Вратеше – на 50 т. чел. на 2 мес.), но перевозочных средств почти вовсе не имелось; вообще не доставало еще многого по организации армии, чтобы сделать ее способною к наступательным операциям. Между тем Сулейман обращался в Константинополь, настоятельно требуя ускорить операции для освобождения Османа. Для этого турецкий главнокомандующий предложил одновременное движение и восточной и южной армий: 1-й – от Осман-Базара на Елену и Тырнов, 2-й – через Розалитский перевал, тоже к Тырнову; Мехмеду же (оставя Шакира у Орханиэ) перейти через Траянский перевал и овладеть Ловчею.

План этот, хотя и был сложен, требуя одновременности и точного расчёта движений, но, исполненный безотлагательно и в то время, когда наш западный отряд, двигаясь по софийскому шоссе, уклонился бы на 3-4 перехода и от Ловчи, мог привести к достижению цели. Но Магомед-Али, получив 9 ноября из Константинополя и приказание немедленно приступить к общим с Сулейманом операциям, отвечал, что не может двинуться ранее 10 дн., а до прибытия батальонов из Боснии просил, чтобы Сулейман начал действия днями двумя ранее его, чтобы тем отвлечь русских от софийской армии. Этим затормозилось исполнение плана, но ни Сулейман, ни дари-шура не употребили мер к устранению оттяжки в действиях Магомед-Али.

К тому же в Константинополе и в этот критический момент войны обольщались надеждами на неприступность Плевны, предстоявшую силу софийской армии и угрозу ею русским, наконец – на совершенную невозможность перехода русскими зимою Балкан и движения к Константинополю, а к весне политические обстоятельства могли измениться.

К ноябрю войска Гурко расположились: передовой отряд генерал-майора Дандевиля (14 батальонов, 26 эскадронов и сотен, 56 орудий) – у Болгарского Извора, имея авангарды у Осиковицы и по дороге в Этрополь; главные силы, генерал-адъютанта гр. Шувалова (29 батальонов, 8 эскадронов, 104 орудий), – у Яблоницы; летучий отряд генерал-майора Леонова (16 эскадронов 2-й гвардейской кавалерийской дивизии, при 14 орудиях) – у Врацы.

Во время сосредоточения отряда, занимаемые им позиции сильно укреплялись, и производились рекогносцировки расположения турок.

Т. образом, находившиеся у Магомед-Али к 10 ноября 35 т. (см. Орханийский перевал) имели уже перед собою, сосредоточенными против их центра (Правец и Лыжане), столько же русских.

Левый фланг Русской армии на Софийском перевале, против Шандрника.

При такой обстановке, софийской армии было не до наступления к Плевне, и оставалось спешить сосредоточением, чтоб избегнуть поражения по частям. Но Гурко не дал ей на то времени и в самый день прибытия Магомед-Али в Орханиэ атаковал его передовые войска (см. Новачин, Правец, Этрополь, Орханийский перевал).

Позиция у Араб-Конак. Осмотр позиции 20ноября 1877 г. генералом Гурко.

Позиция Турок на Софийском перевале близь Араб-Конак.

К 13 ноября поступили в состав софийской армии войска, ожидавшиеся из Боснии и Старой Сербии, и силы Магомед-Али (не считая отряда в Берковаце и подкреплений, предназначавшихся от Шипки), достигли 73 батальонов, 34 эскадронов и сотен, 88 орудий (около 40 т. чел.); они были расположены: у Вратеша и Орханиэ – 13 батальонов, 6 эскадронов и сотен, 12 орудий; у Лютикова – 1 батальон, 3 сотни, 3 орудия; у Златицы – 1 батальон, 4 эскадрона и сотни, З орудия; в Софии – 10 батальонов, 1 эскадрон, 6 орудий; остальные (48 батальонов, 20 эскадронов и сотен, 64 орудий) – на позиции Орханийского перевала и в резерве у Ташкисена и Дольнего Комарци.

По взятии Правеца и Этрополя, Гурко, рассчитывая на вероятную деморализацию турок вследствие неудач у названных пунктов, решил безотлагательно продолжать наступление для оттеснения неприятеля из Этропольских Балкан (см. Вратешка, Златица, Орханийский перевал), и к вечеру 20 ноября 27 русских батальонов с 38 орудиями уже прочно занимали позиции от софийского шоссе до Златицкого перевала; но, по приказанию Главной квартиры (вследствие ожидания скорой развязки под Плевною), дальнейшие наступательные действия против софийской армии были приостановлены.

Магомед-Али, имея под рукою до 40 т. чел., мог, оставя ? их для занятия Орханийского перевала, с остальными, энергичным наступлением на Этрополь, угрожать пути отступления Гурко, чем хоть отчасти исполнить требование сераскириата о решительных действиях; однако Мехмет заботился лишь об удержании позиции; опасаясь же за свой левый фланг, параллельно которому проходил путь на Софию, признал необходимым овладеть обратно высотами, уже занятыми русскими против этого фланга. 21 ноября Шакир 3 раза атаковал упомянутые высоты, но был отбит (см. Орханийский перевал).

22-го Магомед-Али был отозван, а командование софийской армией возложено на Шакира. Такая перемена не повлияла на образ действий турок, т. к. и Шакир не признавал возможным наступательных операций.

На позициях против Орханийского перевала Гурко оставил, под начальством гр. Шувалова, 19 батальонов, 6 эскадронов и сотен, 54 орудия, а 20 батальонов, 20 эскадронов и 98 орудий составили резерв у Орханиэ; златицкий отряд продолжал занимать Златицкий перевал. В таком расположении отряд Гурко находился до ? декабря, теряя много от непогоды, особенно морозов, и сильной болезненности (см. Орханийский перевал).

Между тем, в начале ноября, в Главной квартире действующей армии было признано необходимым овладеть Раховым, откуда турки могли угрожать набегами в Румынию и чтоб обеспечить отряд обложения со стороны Виддина. 9 ноября гарнизон Рахова (см. это) ушел к Лом-Паланке, которая тоже была добровольно очищена турками, а вслед затем занята румынами.

Лейб-Гвардии Уланский Е. Вел. полк и генерал-майор Арнольди, с 8 эскадронами и 6 орудиями, выдвинулись к Кутловице (40 вер. к северо-западу от Врацы), откуда наблюдали за Берковацем, выслав летучие отряды к сербской границе.

1? -месячное бездействие Сулеймана, как главнокомандующего восточной армией, начало убеждать турецкое правительство в том, что он не особенно заботится о выручке плевненской армии. Но видя в Сулеймане единственного из пашей, способного к решительным действиям и чтобы задобрить его, султан 29 октября назначил Сулеймана сердар-экремом и в то же время потребовал немедленных решительных действий, совместно с восточною и южными армиями, для освобождения Османа.

Опасаясь дальнейшим бездействием вовсе лишиться доверия султана, Сулейман положил, наконец, начать наступление; но, донося об этом, условием достижения решительных результатов ставил наступление Магомед-Али и овладение им Ловчею.

В 1-х числах ноября силы и расположение противников на восточном фронте болгарского театра войны было следующее:

Т. образом, хотя силы обеих сторон были почти одинаковы на восточном фронте, но в стратегическом отношении положение русских, обязанных с 80 т. прикрывать пространство в 100 вер. (от Мечки до Елены), были не легко; сосредоточение к тому или другому флангу потребовало бы 4-5 дн., причем нельзя было притянуть к противоположному флангу ни 12-й корпус, прикрывавший путь к систовской переправе, ни осман-базарский отряд, обеспечивавший Тырнов с востока и юго-востока. Положение последнего отряда, силою в 20 т., на фронте в 30 вер. (от Кесарева до Елены), было особенно опасно, как угрожаемого не только со стороны Осман-Базара, но и от Сливно и Твардицы.

Сулейману, без сомнения, хорошо известно были расположение русских, а равно и то, что до падения Плевны они, на восточном фронте и у Шипки, поневоле должны держаться строго-оборонительного положения; следовательно сердар-экрему, ударом всеми силами на один из флангов русского восточного фронта, не трудно было исполнить требование сераскириата. Для этого Сулейман мог, совершенно безнаказанно и скрытно, или сосредоточить у Рущука и Кадыкиоя 4 – 5 дивизий (60 – 70 т.), затем обрушиться с ними на 12-й корпус (25 т.), находившийся всего в 10 – 15 вер., и наступать далее; или же, стянув к Осман-Базару 4 – 5 дивизий (50 – 60 т.), наступать на Кесарево-Елену, куда, одновременно с тем, могли быть направлены из южной армии (от Сливно и Твардицы) 10-20 т.; с этими 60 – 80 т. он мог разбить войска Делинсгаузена, а потом – оперировать на Ловчу. Но Сулейман, вместо сосредоточенного удара в одном направлении, остановился на атаке обоих флангов рущукскому отряда: левого – чтобы притянуть к нему внимание противника, и правого – для нанесения главного удара. Для этого он решил: дивизиями Азафа, Сабита, Неджиба, Эмина и частью рущукского гарнизона (51 батальон, 32 эскадронов, 96 ор., до 35 т.) атаковать позиции у Мечки и Трестеника; дивизию Фуада, с частью дивизии Салиха, направить к Елене, куда приказано было двинуться от Сливно и Твардицы Гусейну-паше (8 батальонов и 2 эскадронов); всего, вместе с дивизией Керима, для наступления на Тырнов назначалось 48 батальонов, 12 эскадронов и 42 орудия, или тоже около 35 т., не считая значительного числа (до 5 т.) иррегулярных; большей части дивизии Салиха приказано было оставаться у Ески-Джумы, для поддержания связи между обеими массами. Таким дроблением сил Сулейман заранее подготовил себе неудачу. Потеряв еще неделю на рекогносцировки и демонстрации против всего восточного фронта, 8 ноября турки начали передвижения к указанным им пунктам.

13-го Сулейман, с сосредоточенными у Рущука и Кадыкиоя войсками, перешел Кара-Лом и 14-го, оттеснив авангарды 12-го корпуса, атаковал его позиции.

Особенно упорный бой произошел у Трестеника, где 4 батальона 2-й бригада 12-й пехотной дивизии и батальон129-й Пехотного Бессарабского ЕГО ИМПЕРАТОРСКОГО ВЫСОЧЕСТВА Великого князя МИХАИЛА АЛЕКСАНДРОВИЧА полка с 34 орудиями 4 ч. геройски отбивали атаки 30 турецких батальонов, охвативших их с обоих флангов. Атаки на Мечку были отбиты, а прибытие к Трестенику частей 1-й бригады 12-й пехотной дивизии и 2-й бригады 33-й пехотной дивизии, атаковавших противника в оба фланга, вынудило турок к поспешному отступлению за Кара-Лом.

Испытав неудачу в 1-й части своей операции, Сулейман отправился в Осман-Базар, для руководства наступлением на Елену, которою турки и овладели 22 ноября (см. Елена), остатки вашего отряда отступили отсюда к дер. Иоковцы (см. это), где и прегражден были противнику путь на Тырнов. 22-го же Керим расположился в виду Кесарева, но ограничился незначительной перестрелкой. Такие же слабые демонстрации произведены Салихом к Ковачице и Поломорце.

При 1-х известиях о наступлении турок на Елену и Кесарево, бар. Делинсгаузен приказал 4-й стрелковой бригаде спешить к Елене, а 4 батальонам 2-й бригада 11-й дивизии, с 3 эскадронами и 4 батареями, – к Кесареву; близ Тырнова (у Месковица) остались, как последний резерв, 2 батальона с 2 эскадронами и батареей. Между тем в Тырнове находились громадные склады, обозы, парки и проч. Продолжай турки наступление, и все это на следующий день могло достаться в их руки.

Опасаясь последнего, Делинсгаузен телеграфировал генералам Ванновскому и Радецкому, прося: 1-го – немедленно сменить части 26-й пехотной дивизии, которые двинуть к Джулюнице (6 вер. к западу от Кесарева), а 2-го – о присылке подкреплений к Тырнову; получив же от начальника 11-й пехотной дивизии, Генерал Эрпрота, донесение, что против Кесарева только демонстрация, а от Генерал Радецкого извещение о высылке 2 батальонов 14-й дивизии к Тырнову, Делинсгаузен 22-го направил 2-ю бригаду 11-й пехотной дивизии, 6 эскадронов и 5 батарей к Иоковцам.

Тем временем штаб рущукского отряда, по телеграмме Делинсгаузена, немедленно приказал 1-й бригаде 32-й пехотной дивизии сменить 2-ю бригаду 26-й пехотной дивизии у Водицы, а 1-й пехотной дивизии, передвинувшись вправо, занять Чаиркиой (см.), откуда в 9 ч. вечера 22 ноября 1-я бригада 26-й пехотной дивизии уже выступила по осман-базарской дороге.

Несмотря на эти быстрые меры к защите Тырнова, для прибытия к нему 26-й пехотной дивизии и войск от Шипки требовалось дня 2, а 23 ноября, при решительном наступлении турок по еленинской и осман-базарской дорогам и через Златарицу, они могли к вечеру достигнуть Тырнова.

Утром 23-го в распоряжении Делинсгаузена уже не было свободных войск. Начальник 9-й пехотной дивизии, кн. Святополк-Мирский, опасаясь более всего за иоковскую позицию и не сомневаясь, что занимавшие ее войска будут атакованы с утра турками, приказал командиру 44-го Пехотного Камчатского Генерал-Адъютанта Графа Адлерберга 2-го, полковнику Красовскому, оставя у Златарицы 1 батальон, 2 орудия и ? сотни, отойти с 2 батальонами, 6 орудиями и ?-сотней к Капинову, для принятия на себя войск, бывших впереди Николаевского ущелья, на случай их отступления. Но, против ожидания, турки 23-го не атаковали Иоковцев, ограничась возведением укреплений против русской позиции. В это утро Сулейман получил телеграмму об отказе Магомед-Али двинуться на Траян и что он решил ограничиться обороною Орханийского перевала. Весь день сердар-экрем провел в обмене телеграммами с сераскератом, в коих он ставил свое дальнейшее наступление в зависимость от занятия Магомед-Али Ловчи; считая же встреченные им русские силы слишком значительными, требовал присылки от Рущука еще 15 батальонов, до прибытия которых находил рискованным наступать на Тырнов. Единственное распоряжение, сделанное Сулейманом 23-го утром, заключалось в высылке 4-х батальонов, 3 эскадронов и 2 сотен к Златарице, для вступления в связь с Керимом, двинувшим туда же 6 батальонов, с батареей и 2-х сотен черкес.

По приближении турок, наш слабый отряд у Златарицы отошел по пути к Тырнову; неприятель же, заняв деревню, тот-час приступил к укреплению тут позиции. Овладение турками Златарицей, находящейся в средине между путями из Тырнова в Осман-Базар и Елену, в 15 вер. от Кесарева, в 12 вер. от Иоковцев и всего в 20 вер. от Тырнова, значительно ухудшало положение дел в районе, обороняемом войсками Делинсгаузена: обходились все позиции на осман-базарской и еленинской дорогах и обнажался совершенно свободный путь к Тырнову, прикрытый лишь 1 батальоном. Но Сулейман, полагая, что его движение к Елене должно было вынудить Наследника Цесаревича выслать туда значительные подкрепления и тем ослабить свой левый фланг, вернулся к решению снова атаковать его со стороны Рущука.

Между тем бар. Делинсгаузен, признавая необходимым возможно скорее вырвать из рук турок Злтарицу, ночью 23-го послал приказание командовавшему 26-ю пехотной дивизией, генералу Малахову, на следующее же утро двинуться к этому пункту и атаковать его вместе с отрядом полковника Красовского (от Плакова), а 2-я бригада той же дивизии направлена к Тырнову, где и должна были составить общий резерв. 24-го Малахов подступил к Златарице (см. это) и с боя овладел ею. Сулейман, узнав о том, окончательно отказался от продолжения наступления на Тырнов и, возложив командование войсками у Елены и на осман-базарской дороге на Фуада, с приказанием ему ограничиться обороною занятых позиций, сам вечером 24-го уехал в Рущук, для руководства новой атакой на левый фланг рущукского отряда.

Так, боем у Златарицы, закончилась заранее возвещенная и торжествуемая турками и их европейскими доброжелателями "большая операция на Елену и Тырнов», которая могла иметь решающее значение для турок, но привела лишь к раздроблению их восточной армии на 2 отдельные части, в 80-верстном одна от другой расстоянии.

Пока Сулейман в нерешительности оставался перед иоковской позицией, к Делинсгаузену отовсюду спешили подкрепления: 3 батальона с батареей – от Шипки и Хаинкиоя, 2-я бригада 26-й пехотной дивизии с 3 батареями – из рущукскоого отряда, 2 батальона 3-й пехотной дивизии – из Ловчи (по распоряжению Главной квартиры), т. ч. к 26 ноября Делинсгаузен имел: на иоковской позиции и у монастыря Св. Николая – 18 батальонов, 8 эскадронов, 67 орудий; у Златарицы – 8 батальонов, 3 эскадрона и сотни, 32 орудий; у Кесарева – 3 батальона, 7 эскадронов и сотен, 14 орудий; близ Тырнова – 6 батальонов и 24 орудий; всего – 39 батальонов, 19 эскадронов и сотен, 137 орудий.

Признавая эти силы достаточными не только для прикрытия Тырнова, но и для перехода в наступление, Делинсгаузен испрашивал на то разрешения главнокомандующего, но великий князь приказал воздержаться от наступательных действий до падения Плевны.

Между тем как предприятие для освобождения Османа окончилось столь неудачно для турок, плевненский укреплённый лагерь представлял в половине ноября гнездо, в котором постепенно гибла лучшая турецкая армия.

20 ноября, на военном совете, решено было пробиться из Плевны сквозь линию обложения.

27-го, вечером, началось выступление войск Османа, а 28-го турки, отброшенные русскими обратно, в числе 2 т. офицеров и 40 т. нижних чинов, положили оружие (см. Плевна).

По прибытии из Елены в Рущук, Сулейман, с целью вновь атаковать левы фланг рущукского отряда, чтобы затем двинуться к Батыну и Систову, на сообщения русских, сосредоточил у Рущука и Кадыкиоя дивизии Азафа, Сабита, Неджиба и Эмина, всего (с гарнизоном Рущука) 60 батальонов, 38 эскадронов, 114 орудий, – более 40 т. чел. Произведя же 28 ноября усиленную рекогносцировку позиций 12-го корпуса и убедясь в их силе, особенно у Трестеника, он положил ограничиться выдвижением против последнего лишь заслона, а с остальной массой войск ударить на Мечку. Та же рекогносцировка обнаружила русским намерение турок повторить атаку, а потому Наследник Цесаревич решил: занимая позиции у Мечки и Трестеника ударить в левый фланг турок, при их атаке, 2 бригадами (1-ю 33-й и 2-ю 35-й пехотной дивизии), стоявшими у Двух Могил и Челнова, и частью 12-й кавалерийской дивизии; всего в этих войсках, вместе с охранявшими батынскую переправу, имелось 31 ? батальонов, 23 эскадрона и сотен, при 138 орудиях, – до 28 т. чел.

Турки 29-го переправились через Кара-Лом, и утром 30-го атаковали позицию у Мечки (см. это), но вынуждены были к отступлению за Лом, обратившемуся вскоре в беспорядочное бегство. В конце сражения Сулейман узнал о падении Плевны, для выручки которой он сделал так мало. Южная турецкая армия тоже не проявила за это время ни малейшей попытки к содействию Осману и Магомед-Али. Турки и русские сидели в своих позициях на Шипкинском Балкане, вынося все ужасы жестокой зимы (см. Шипка).

В начале ноября Реуф-паша назначен был военным министром, а его место занял Ахмет-Эюб. По выделении подкреплений к софийской и восточной армиям, в южной к ? ноября находилось 66 батальонов, 20 эскадронов и 120 орудий (около 45 т.), занимавших пространство от Карлова до Сливно, с главными силами (до 40 т.) у Шипки, начальство над которыми было вверено Веселю-паше. Желая чем-либо ознаменовать свое вступление в командование, Веселю-паша 9 ноября, ночью, внезапно атаковал гору св. Николая, но неудачно. С ? ноября на перевале наступили лютые морозы и частые снежные бураны; число заболевших и отморозившихся в русских войсках все возрастало, достигая 400 и более человек в день; к концу этого месяца в 20 батальонах, стоявших на самом перевале, числилось свыше 5 т. больных, или более 1/3 всего их состава; тем не менее и несмотря на еленинскую катастрофу, Генерал Радецкий непоколебимо оставался на своем важном посту.

В Добрудже за все это время не произошло ничего выдающегося. Генерал Цимерман, с 14-м корпусом и приданными к нему частями (30 ? батальонов, 32 эскадрона и сот., при 124 орудиях), по прежнему занимал линию Кюстенджи-Черноводы, имея против себя до 35 т. турок: перед фронтом – дивизию Решида (12 батальонов, 9 эск., 18 ор.), в укреплённом лагере у Хаинкиой-Оглу-Базарджика, опиравшуюся на крепость Варна, и на правом фланге – Силистрию, занятую сильным гарнизоном. 27 сентября начальник З6-й пехотной дивизии, генерал-лейтенант Веревкин, произвел нападение на сильно укреплённый город Сулин, но, по незначительности назначенных для того сил (дунайская флотилия, 3 батальона, 1 сотня), оно окончилось без особых результатов.

По взятии Никшича, черногорцы, в начале сентября, овладели Билеком, фортами Пресек, Злостуб, Пива и всеми укреплениями в Дугском проходе, а крепостцу Крштац турки очистили добровольно; при этом в руки черногорцев досталось 6 орудий, множество ружей, а продовольственных запасов, столько, что таковых хватило на 6 недели для их пропитания.

Тщетно командовавший войсками в Нови-Базаре, Гафиз, пытался отвлечь черногорцев из Герцеговины, вторгшись с 18 батальонами при 18 орудиях в серно-восточную часть княжества: 1 сентября он был атакован, наголову разбит противником и поспешно отступил, потеряв более 1? т. чел. и 3 орудия. Начальствовавший войсками в Герцеговине, Салих-паша, хотя и имел в своем распоряжении до 20 батальонов, но, заботясь только об обороне, оставался в полном бездействии, за что был отрешен; назначенный же на его место Али-паша тоже не решался что-либо предпринять. По овладении всей юго-западной частью Герцеговины, кн. Николай, дав своим храбрецам несколько недель отдыха, в конце октября снова собрал их и предпринял новый поход, с целью овладеть узкой полосой между Адриатическим м. и Скутарийским озером. Взяв Спиццу и форт Суторман, князь 13 ноября подошел к Антивари и приступил к осаде цитадели; для противодействия этому, командовавший войсками в Албании, Али-Сагиб, выслал из Скутари 6-т. отряд, которой 16 ноября были наголову разбит черногорцами.