Оборона Порт-Артура

ПОРТ-АРТУР, бывший китайский, затем русский и потом японский морской порт, и крепость на южной оконечности Ляодунского полуо-ва.

После разгрома в 1860 г. китайской армии союзными войсками Англии и Франции, Китай решил реорганизовать свои сухопутные и морские силы. Прежде всего нужно было защитить столицу, Пекин, и для этого по рр. Пейхо и Бейтанхо был создан ряд укреплений. Кроме того, Чжилийский вице-король Ли-хун-чжан наметил южную оконечность Ляодунского полуо-ва, как один из пунктов передовой обороны, запирающий вход в Печилийский залив. Для этой цели послужила рыбачья деревня в бухте Люй-шунь-коу, где в начале 80-х гг. началась постройка порта и крепости Порт-Артур.

Штурм Порт-Артура. Хромолитография. 1904 г.

Германский инженер-офицер Ганнекен руководил инженерными и артиллерийскими работами, оборудование же порта взял на себя Тяньзинский французский синдикат.

Более 4 т. рабочих были заняты ежедневно над созданием укреплений; через 12 л., в 1892 г., крепость и порт были закончены вчерне, с затратой на это до 80 милл. таэлей. Для устройства порта было сделано следующее: выкопан Восточный бассейн, размерами 250?150 сж. и глуб. до 4¹/₂ сж., с гранитовой облицовкой; вокруг этого бассейна расположились мастерские и иные необходимые портовые сооружения, давшие возможность производить любую починку судов; в Восточный же бассейн выходили 2 дока.

Порт и мастерские освещались электричеством.

Укрепление Порт-Артура разделялись на 2 фронта обороны: береговой и сухопутный.

Береговой фронт проходом в гавань делился на 2 части: восточную (Тигровый полуо-в) и западную (Городская сторона).

На восточной части имелось 3 береговых форта, вооруженных 32 береговыми орудиями; на западном участке — 5 береговых фортов, вооруженных 30 береговыми орудиями сист. Круппа.

Все форты были долговременные с большим количеством казематированных помещений. Материалом для постройки фортов служили, гл. обр., земля и камень, и только кое-где верхний слой земли брустверов и откосов был усилен тонким слоем "плохого бетона".

Подобно береговым укреплениям, сухопутная оборона делилась т. наз. Мандаринской дорогой на 2 части: восточную и западную.

Восточная — от бухты Тахэ до Мандаринской дороги, заключала в себе 9 редутов и батарей, расположенных на отрогах Драконового хребта.

Западная часть занимала горную группу, названную японцами "И-су-зан", а русскими — горами Зубчатой, Саперной и Барбетной. На каждой из этих гор помещалось по 1 батарее.

В долине, разделявшей обе части сухопутной обороны, китайцы возвели несколько квадратных глинобитных укреплений — инпаней (см.).

Всего на вооружении сухопутного фронта было 51 орудий.

Все форты и укрепление сухопутного фронта носили характер скорее полевых укреплений, т. к. не только не имели казематированных помещений, но ни рвов, ни даже блиндажей. Все укрепление обеих частей был соединены между собой оборонительным гласисом, приобретшим впоследствии известность под названием Китайской стенки.

Через 2 г. (1894 г.) вспыхнула японо-китайская война; гарнизон Порт-Артура был тотчас усилен. Между тем, японцы, высадившись в конце октября 1894 г. около Бицзыво (см. Японо-китайская война), двинули свою 2-ю армию на юг и 20 ноября подошли к крепости, силой около 20 т. ч., при 78 орудий, из которых 30-12 и 15-см., под общим начальством генерала Ойяма.

Гарнизон крепости состоял из 10¹/₂ т., из коих лишь ¹/₃ можно было назвать солдатами. Все войска были различно вооружены и не имели одного общего начальника.

Между несколькими бывшими здесь китайскими генералами не было единства, никто не знал, что нужно предпринять.

Командир порта Кун 8 ноября бросил Порт-Артур., тайно уехав в Тяньцзин. Его войска принялись грабить порт; 12 ноября, по приказанию Ли-хун-чжана, Кун вернулся в крепость.

На совете, по предложению генерала Сюй, решено было идти навстречу японцам и разбить их. Поэтому 20 ноября китайцы в 3 густых колоннах вышли из крепости в 2 ч. дня и начали наступление против японцев. Такое странное выступление японцы в начале объясняли себе движением мирных жителей, но потом, увидев множество военных флагов и артиллерию на флангах и услышав выстрелы, поняли, что китайцы дерзнули атаковать их. Японцы быстро изготовились, и, когда средняя китайская колонна подошла к ним на версту, японская горная артиллерия открыла огонь.

Снаряды рвались настолько удачно, что после первых же выстрелов китайцы бросились бежать, провожаемые огнем японской пехоты. Часть их скрылась в Порт-Артуре, но главная масса ушла в горы, направляясь к северу После этого генерал Ойяма, собрав генералов и командиров частей на одну из возвышенностей, лично сам изложил им диспозицию штурма крепости на 21 ноября, сущность которой заключалась в том, что армия поведет наступление 3 колоннами, из которых правая (1 дивизия) атакует левый фланг крепости, с целью взять группу батарей Исузан; тогда средняя (3 батальона) колонна атакует центр; одновременно левая японская колонна (2 батальона) производит демонстрацию на правом фланге сухопутной обороны.

В резерве оставался только 1 батальон.

В 7 час. утра начался артиллерийский огонь по укреплениям, на который китайцы беспорядочно отвечали из орудий и ружей. Вслед за тем начался штурм, и к 11¹/₂ ч. указанные в диспозиции укрепление были взяты. Крепость пала, оставалось овладеть городом и береговыми фортами, причем лишь войска генерала Сюя, занявшие арсенал и местность вокруг него, оказали японцам сопротивление, а все прочие бежали из крепости, обходя правый фланг противника.

По Симоносекскому договору, Порт-Артур. отошел к Японии, но под давлением России, Германии и Франции область эта и крепость были возвращены обратно Китаю, а 15 марта 1898 г. в Пекине состоялось подписание уполномоченными России и Китая особого соглашения, в силу которого часть Ляодунского полуо-ва с Порт-Артуром и Талиенваном и с прилегающими о-вами уступалась России в арендное пользование на 25 л.

16 марта утром в Порт-Артур. прибыл из Владивостока пароход Добровольного флота Саратов, высадивший на берег десант из стрелков, Забайкальских казаков, полевой артиллерии и команды крепостной артиллерии. В тот же день на мачте Золотой горы был поднят русский флаг.

Вечером китайские войска начали выходить из Порт-Артура, направляясь на север.

Вслед за тем из Одессы, Кронштадта и Владивостока стали постепенно прибывать части будущего Квантунского гарнизона. Уступленная России Китаем территория вошла в состав Империи под названием Квантунской области.

Она составляла большую часть Ляодунского полуо-ва, простираясь от его южнее оконечности на 115 вер. к северу.

Почти посредине полуо-в значительно суживается, образуя у г. Цзиньчжоу узкий перешеек, в 3 вер. ширина Наиболее крупными центрами края сделались: Порт-Артур., Дальний (основанный русскими на южном берегу Талиенванского залива, — см.), Талиенван, Цзинь-чжоу и Бицзыво.

Пятилетнее владение русских Порт-Артуром сказалось необычайным развитием этого города, и к 1 января 1904 г. в нем уже насчитывалось до 51 т. жит. и до 1.812 торговых заведений с оборотом до 6 милл. руб.

Город состоял из 3 частей: Старого города на берегу Восточного бассейна, Нового Китайского города (восточнее Старого город) и Нового города, расположенного на берегу Западного бассейна.

Все 3 части были со всех сторон окружены горами, на которых были расположены укрепления. Последние, построенные русскими большей частью на месте старых китайских укреплений, составляли 2 фронта обороны: береговой и сухопутный.

К началу русско-японской войны на береговом фронте из 25 батарей, по проекту инженер-полковника Величко, был отстроено 9 батарей долговременных и 12 временных, вооруженных 119 орудиями разных клб., до 10 дм.; на сухопутном фронте (см. черт. на табл.) полагалось по проекту: 6 фортов, 5 укреплений и 5 долговременных батарей, но было вчерне закончено лишь 4 форта, 3 укрепление и 3 батареи.

Долиной р. Лунхе весь сухопутный фронт делился на 2 части: Восточный фронт и Западный.

В тылу укреплений Восточного фронта была построена, т. наз., Центральная ограда, окружавшая Старый город.

Первым начальником Квантунской области был контр-адмирал Дубасов, затем генерал Суботич.

30 августа 1903 г. Квантунская обл. вместе с Приамурским генерал-губернаторством вошла в состав наместничества на Дальнем Востоке, во главе которого был поставлен главный начальник Квантунской обл., адмирал Алексеев, с местом пребывание в Порт-Артуре.

Ему непосредственно подчинялись: командующий войсками области генерал-лейтенант Волков, строитель крепости генерал-майор Базилевский, и. д. коменданта крепости генерал-лейтенант Стессель и командующий эскадрой вице-адмирал Старк.

К началу 1904 г. в гарнизоне Квантунской обл. состояло 2 Восточно-Сибирских стрелковых бригады, вскоре переформированные в дивизии: 4-я — в Дальнем и Талиенване (13, 14, 15 и 16-й стрелковые полки) и 7-я (полки 25, 26, 27 и 28) в Порт-Артуре.

К 4-ой бригаде был причислен 5-й Восточно-Сибирский стрелковый полк, стоявший в Цзинь-чжоу.

Вооружение Порт-Артура к началу войны было 375 орудий и 30 пулеметов, из которых на приморском фронте было установлено 108 орудий, на сухопутном — 8 орудий, остальные в складах.

Запасов продовольствия имелось: муки и зерна на 242 д., крупы и рису на 410, чаю на 596, сухарей на 62, овощей сухих на 31, мясных консервов на 18 и соли на 31.

Запас свежего мяса и рогатого скота был самый ничтожный.

Вся осада Порт-Артура делится на 3 больших периода: первые 3 месяца — действия на море и береговом фронте крепости; следующие 3 мес. — оборона Квантунского полуо-ва и последние 5 мес. — оборона крепости с суши.

В ночь на 27-е января отряд японских миноносцев атаковал нашу эскадру на открытом рейде Порт-Артура и подорвал минами броненосцы Ретвизан и Цесаревич и крейсер Паллада.

В 1 ч. 20 м. ночи по приказанию наместника был подан сигнал тревоги, а к 5 час. утра все полки 7-ой дивизии в полной боевой готовности заняли позиции на линии фортов.

Утром 27 января к Порт-Артуру подошел японский флот в составе 6 броненосцев и 10 крейсеров и открыл огонь по судам нашей эскадры и по береговым батареям.

После непродолжительного боя с нашей эскадрой японский флот удалился.

В продолжение 3 след. месяцев образ действий японцев сводился к попыткам заградить брандерами выход в море, затруднить плавание наших судов у Порт-Артура набрасыванием мин и к редким бомбардировкам крепости с моря (см. ниже морские операции).

Со стороны обороны весь 1-й период был употреблен на усиленные работы по приведению в оборонительное состояние крепости и Цзиньчжоуской позиции. В крепости спешно заканчивали форты, строили батареи, вооружали их, а между фортами возводили стрелковые окопы и полевые укрепления, усиливая их искусственными препятствиями в вид проволочных сетей, фугасов и пр.

По окончании этой работы приступили к укреплению передовых позиций: у Водопровода, на Кумирненских холмах, на хребте Панлуньшань, на Угловой и Высокой горах и, наконец, на горе Дагушань. На Ляотешане было поставлено несколько батарей-крупных калибров.

Такие же батареи были возведены на берегу у Талиенвана и Дальнего для защиты минного заграждения. Между тем, японцы усиленно готовились к высадке, выбрав для этого участок побережья Ляодунского залива между устьем р. Тасахо и мысом Терминаль. 21 апреля высадка началась.

22 апреля японцы высадили уже около 10 т., а окончили высадку 30 апреля. В отдельную 2-ю японскую армию, под началом бар. Оку, вошли: 1, 3, и 4-я дивизии и 1-я полевая артиллерийская бригада из 39 батальонов, 9 эскадронов, 216 полевых, нескольких осадных 120-мм. пушек и вспомогательных воиск. Всего 45-50 т. чел.

29 апреля было совершенно прервано железнодорожное сообщение Порт-Артура с Манчжурской армией.

С моря японцы поддерживали тесную блокаду.

В 4 ч. 2 мая японцы, двинулись к Цзинь-чжоу в значительных силах по нескольким направлениям, но с расчетом быть в случае встречи с нами силою не менее дивизии. По приказанию генерал-лейтенанта Стесселя, начальнику 4-ой дивизии генерал-майору Фоку было предписано произвести рекогносцировку. Наши силы не превышали 9 батальонов и 26 орудий. Они встретились с японцами 3 мая на позиции у дд. Шисалитезы и Чафантаня (см.), потерпели неудачу и отошли к Цзинь-чжоу. Генерал Стессель считал необходимой упорную оборону перешейка, о чем послал 7 мая директиву генерал-майору Фоку. На рассвете 12 мая генерал Оку решил атаковать Цзиньчжоускую позицию, но т. к. флот запоздал, то он ограничился лишь артиллерийской рекогносцировкой позиции. Бой начался и кончился на другой день (см. Цзинь-чжоу), а затем наши войска начали отходить к Порт-Aртуру и, по настоянию генерал-майора Кондратенко, заняли 16 мая линию д. Суанцайгоу — зал. Лунвантана.

Гг. Дальний и Талиенван были оставлены нами в ночь на 14 мая. Японцы, овладев Цзинь-чжоуской позицией, решили приостановить временно действия на Квантуне, а чтобы обеспечить себя со стороны южного авангарда нашей Манчжурской армии, они двинули, под начальством Оку, 3, 4 и 5-ю дивизии на север, т. ч. с 14 по 16 мая на Квантуне была лишь 1 японская дивизия; затем начала подходить 11-я дивизия; с нею прибыл и генерал Ноги.

17 мая японцы заняли линию: гора Анзысань — гора Тейсанцы, а 18 и 19-го — г. Дальний.

К 13 июня силы японцев на Квантуне были: 1-я и 11-я дивизии; оне составили ядро 3-ей японской армии под начальством бар. Ноги, который решил в ночь на 13 июня перейти в наступление и овладеть горами Хуинсан и Уайцейлазой, что и было возложено на 11-ю дивизию. В 6 час. утра японцы заняли гору Уайцейлазу, а в 8 час. утра 13 июня их колонны двинулись против нашего правого фланга и г. Хуинсан. После полудня, когда установлены были орудия, японцы открыли по горе артиллерийский огонь, а в 3 ч. дня начали атаку главной её вершины и вскоре заняли гору; наши же войска правого фланга отошли на западный берег Лунвантана.

Генерал Кондратенко, понимая важное значение Хуинсана, настаивал на необходимости произвести контратаку на эту гору, но трижды назначенная атака отменялась, а когда 20 июня начальник войск правого фланга, полковник Семенов, начал наступление, она уже успеха не имела; точно также не удались последовавшие 2-й и 3-й штурмы.

В период с 23 июня по 13 июля наступило некоторое затишье, если не считать небольшие артиллерийские и ружейные перестрелки с обеих сторон. В это время в крепости кипели работы по укреплению позиций, — заканчивали Угловую, Высокую на западном фронте, Панлуншань, Водопроводный и Кумирненский редуты в центре.

К 13 июля на наших передовых позициях от бухты Лунвантань — Суанцайгоу находилось около 16 т. нижних чина и 100 ор., между тем как у японцев силы 3-ей армии возросли до 60 т. ч. и 252 орудий. 13 июля генералом Ноги решено было перейти в наступление, гл. обр., на наш правый фланг и гору Юпилаза.

В 6 ч. 30 м. у. 13 июля тяжелая артиллерия японцев открыла огонь, причем японцы стреляли 120-мм. орудиями, а под прикрытием огня пехота начала наступление. На правом фланге, где оба противника находились в самом близком расстоянии друг от друга, японцы быстро перешли в атаку и вскоре овладели Большим перевалом и Высокой горой. около 3 ч. дня японцы попытались завладеть левым флангом Зеленых гор, но все атаки их были отбиты. Одновременно русскими была произведена контратака на Высокую гору; мы взяли ее, за исключением редута, но в 7 ч. вечера она снова перешла к японцам.

Последовала новая контратака на Высокую гору, но вернуть ее не удалось.

Наступление японцев против центра было совершенно неуспешно. В 8 ч. вечера японцы прекратили атаку. Ночь прошла спокойно, но 14-го снова начался бой, причем особенно сильно обстреливался наш правый фланг передовых позиций. Снова весь день пытались японцы завладеть Зелеными горами, но снова совершенно безуспешно.

В этот день утром 14 июля в бухту Тахе вошли наши канонерские лодки и миноносцы, под прикрытием крейсеров и броненосца Ретвизан, но, выпустив несколько снарядов по неприятельским позициям, были принуждены японскими крейсерами вернуться в гавань, где у самого входа в гавань, крейсер Баян наткнулся на мину.

Действия японцев в этот день в центре позиции сводились к атаке, повторявшейся трижды на высоту 163 и окончившейся полной неудачей, затем к атаке 113 высоты, которую японцы заняли около 1 ч. дня и, наконец, атаке г. Юпилазы; японцы заняли часть горы, но овладеть вершиной не могли.

На левом фланге 14 июля японцы ограничились артиллерийской стрельбой и в наступление не переходили. Лишь в 8 ч. вечера японцам удалось завладеть высотой 93 на правом фланге Зеленых гор.

Положение крайнего правого фланга Зеленых гор стало очень тяжелым, и уже было отдано распоряжение об отступлении всех войск с передовых позиций, но было отменено по инициативе генерала Кондратенко.

С Семафорной горы был взяты 4 роты 27-го полка, которыми, по приказанию генерала Кондратенко, была произведена контратака на Зеленые горы, не имевшая успеха. Убедившись в невозможности выбить японцев с Зеленых гор, генерал Кондратенко в 3 ч. 15 м. ночи решил отходить.

Отряд генерала Фока отошел к Волчьим горам, где с утра 16 июля войска усиленно принялись за укрепление позиции. Вечером этого же дня японцы начали теснить наше сторожевое охранение, а около 4 час. утра 17 июля перешли в наступление и оттеснили сторожевое охранение до нижних траншей на скатах города. Одновременно японцы наступали со стороны д. Дацзяфантань на 13-й Восточно-Сибирский стрелковый полк и против северного фронта Волчьих гор, стараясь охватить его. Дело окончилось отступлением наших войск к Порт-Артуру.

Около 10 час. утра все части 4-ой Восточно-Сибирской стрелковой дивизии вошли в район крепости; 1-й период осады на передовых позициях был закончен и начался 2-й период — тесное обложение крепости.

К этому времени состояние крепости было следующим: сухопутный фронт состоял из линии долговременных фортов (№№ I, II, III, IV, V), укреплений (№№ 3, 4 и 5) и батарей (лит. А, Б, В, Г и Д); промежутки были заполнены стрелковыми окопами.

Впереди этой линии — кольцо искусственных препятствий и укрепленной передовой позиции, в тылу — промежуточные батареи крепостной артиллерии.

Весь сухопутной фронт делился на 3 фронта: восточный (генерал-майор Горбатовский) от батареи № 22 до укрепление № 3, с передовыми позициями Дагушань и Сяогушань и центральной оградой в тылу; северный (полковник Семенов), от насыпи железной дороги и укрепление № 3 до форта № V, с передовыми позициями водопровода, Кумирненских холмов и Панлуншаня, и, наконец, западный (полковник Ирман) — от форта № I до бухты Белый Волк, с передовыми позициями — горами Высокая, Длинная, Угловая, Дивизионная и у Голубиной бухты.

Каждый фронт делился на участки.

Вооружение крепости к 17 июля состояло всего из 546 орудий и 62 пулеметов.

Гарнизон крепости насчитывал к этому времени 41.780 чел. Старшим начальником крепости был генерал-лейтенант Стессель; комендантом — генерал-лейтенант Смирнов; начальником обороны всего сухопутного фронта — генерал-майор Кондратенко; начальником крепостной артиллерии — генерал-майор Белый; начальником инженеров — полковник Григоренко; начальником резерва — генерал-майор Фок.

Силы осадной армии, обложившей Порт-Артур., состояли из 3-х пехотных дивизий (1, 9 и 11-ой), 2-х резервных бригад (1 и 4-ой) и 2-ой полевой артиллерийской бригады с осадной артиллерией в 198 орудий. Командующим армией был генерал-лейтенант бар. Ноги.

Японская армия расположилась по линии: высоты к северу от д. Наньпаньгоу — южные склоны Волчьих гор — высоты к северу от Дагушаня — бухта Тахэ, на расстоянии 4-6 вер. от главной оборонительной линии. К вечеру 17-го окончилось обложение крепости. Японцы деятельно принялись укреплять свои новые позиции, строить осадные батареи и обеспечивать пути сообщения; гарнизон с 18 по 24 июля, гл. обр., был занят усилением передовых позиций в инженерных и артиллерийских отношениях.

С моря крепость была также блокирована японцами; с 20 июня блокада постепенно сжималась, прорыв джонок с продуктами и сведениями из России становился все более трудным.

В 10 час. утра 25 июля, во время молебствия на площади, в крепость упал 1-й японский снаряд.

В 2 ч. дня бомбардировка города прекратилась, но в 3 ч. японцы начали обстреливать Дагушань и Сяогушань. Обе эти горы господствовали над нашими укреплениями Восточного фронта и над всеми осадными работами японцев. Гарнизон Дагушаня состоял из 4-х рот 16-го полка и 2 охотничьих команд с 4 поршневыми пушками, а Сяогушаня — из 4-х рот 16-го полка, одной охотничей команды с 4 полевыми пушками.

Укрепление обеих гор — окопы с проволочными сетями впереди.

Атаку д. были произвести 11-я японская дивизия, имевшая в распоряжении, кроме полевой артиллерии, 8 батарей горных и гаубичных.

В 3 ч. дня, под прикрытием артиллерии, японцы начали наступление на Дагушань, но, остановленные нашим ружейным и артиллерийским огнем и начавшемся сильным дождем, принуждены были атаку прекратить. Когда прошел дождь, последовал еще ряд атак, но все они были отбиты. Тогда японцы, чтобы отвлечь внимание резервов гарнизона, произвели в 4 час. утра 25 июля наступление на сторожевое охранение близ Угловой горы и оттеснили его назад.

В крепости приняли эту демонстрацию за истинную атаку, и генерал Кондратенко выехал на Высокую гору около 11 час. утра японцы повели одновременно атаку против Дагушаня и Сяогушаня и уже стали взбираться по скатам, но были сбиты огнем наших миноносцев, вышедших в бухту Тахэ; однако, в 1 ч. дня подошли японские крейсера и заставили наши миноносцы отойти в гавань.

В 3 ч. дня снова усилился артиллерийский огонь по Дагушаню и городу, а в 7 ч. 15 м. японцы незаметно подобрались к окопам и бросились в них; атака была встречена дружно, но превосходящие силы японцев одолели: в 9 ч. вечера они завладели Дагушанем.

На Сяогушане атаки 25 и 26 июля были отбиты, но в 1 ч. ночи 27-го завязалась горячая ружейная перестрелка, и колонны японцев начали движение на Сяогушань. До 3 ч. 30 м. у. гарнизон отбивал атаки, но, истощенный неравной борьбой, принужден был отступить. В этом деле погибло 1.280 японцев и 450 русских.

В последующие дни было произведено на эти позиции несколько вылазок, не имевших успеха.

28 июля эскадра вышла в море с целью прорваться во Владивосток (см. Шантунгское морск. сражение), но, встретившись в море с японским флотом, имела с ним бой, после которого Ретвизан, Севастополь, Паллада, Монголия, Пересвет, Полтава и Победа и часть миноносцев утром 29 июля возвратились в Порт-Артур.

31 июля вечером 1-я пехотная японская дивизия и 1-я резервная бригада получили приказание овладеть предгорьями Угловых гор и гористый полуо-вом между бухтой Луизой и Голубиной. Особый артиллерийский отряд д. был поддерживать атаку пехоты огнем.

В 9 ч. вечера японцы двинулись 3 колоннами: в центре 1-я пехотная бригада — на горы Трехголовую и Сиротку; справа — 1-я резервная бригада — против Боковой и Гористого полуо-ва; левый фланг — 2-я бригада для прикрытия центрального отряда со стороны д. Шуйшуин. Артиллерия д. была расположиться в окрестностях д. Хоуцзятунь.

В 8 ч. 30 м. вечера 1-я резервная бригада двинулась, и под прикрытием ночи 16-й полк проник на Гористый полуо-в. Остальные 2 полка 1-ой резервной бригады были замечены нашими дозорами.

В 11 ч. японцами была произведена 1-я атака на Боков. гору, а затем с 12 ч. ночи еще ряд атак, но все оне был отбиты. Одновременно с атакой Боковой горы, около 12 ч. ночи 15-й пехотный полк из центрального отряда дошел до Передовой горы и атаковал ее, но это движение было замечено с Трехголовой, которая и открыла огонь по японцам и тем дала возможность окруженному сплошными кольцами гарнизону отойти на Трехголовую. После взятия Передовой японцы двинулись на Трехголовую, но, несмотря на несколько атак, взять не могли.

1-й пехотный полк около 2 ч. ночи окружил г. Сиротку. Гарнизон отбивался до рассвета, а затем отошел на Панлуншань.

Дальнейшее движение японцев к Панлуншаню был остановлено ротами 5-го Восточно-Сибирского стрелкового полка.

Утром 1 августа. японская полевая артиллерия (ок. 16 батарей) открыла сильный огонь по Трехголовой и Боковой, по около полудня гарнизоны этих гор получили подкрепления, и, когда японцы в 4 ч. дня атаковали Боковую, то были дружно отбиты артиллерийским и ружейным огнем. Вечером снова-подошло подкрепление, и ряд атак на эти горы в ночь на 2-е никакого успеха не имели.

В 5 час. утра японцы отошли и скопились у подошв горы, но с 8 ч. неприятель снова открыл сильный огонь по всей передовой позиции, а вскоре началось наступление. Измученные защитники предгорий, не подкрепленные на этот раз вовремя, около 12 ч. дня стали отступать, но были остановлены полковником Ирманом и сосредоточены близ Боковой; когда же японцы спустились с Трехголовой, чтобы обойти Боковую с тыла, то были задержаны и принуждены отступить.

На другой день, 3 августа, японцы выслали парламентера с 2 письмами к генералу Стесселю от генерала Ноги с предложением сдать крепость и выпустить из крепости женщин, детей и городских жителей. Генерал Стессель собрал совет, на котором решили на оба предложение ответить отказом.

5 августа канонерская лодка Гремящий, вышедшая на наружный рейд в 1 ч. дня, чтобы провести пришедший с запасами французский пароход, наскочила на мину в 3 милях от входа в гавань и затонула. Японцы решили овладеть крепостью при помощи ускоренной атаки.

План был таков: 6 августа начать бомбардирование всего сухопутного фронта, затем предпринять демонстративную атаку открытой силой передовых позиций западного фронта, немного позже начать вспомогательную атаку передовых позиций Северного фронта и, наконец, 8 августа. нанести главный удар на Восточный фронт.

Для атаки назначались все войска осадной армии, за исключением 4-ой резервной бригады, — общий резерв.

Число осадных орудий достигало до 360, все были отлично маскированы.

6 августа., в 5 ч. утра, началось бомбардирование всего сухопутного фронта крепости, а вслед за тем последовал штурм.

Первые колонны японцев двинулись против Угловой горы — центра Западного фронта; для этого были назначены: 1-я японская резервная бригада и 1 бригада 1-ой пехотной дивизии.

Укрепление Угловой горы состояли из простых стрелковых окопов, опоясывавших вершины и не соединенных в центре. На правой вершине была батарея из II — 120-см. пушки, в центре II — 3-дм. скорострельных пушек, а сзади гор IV — 6-дм. полковые мортиры, гарнизон — 3 роты 5-го Восточно-Сибирского стрелкового полка.

Движение японцев было обнаружено своевременно, и атака отражена огнем наших рот, но в 7 ч. утра, когда наша артиллерия начала умолкать, японцы снова начали наступление и, несмотря на сильный ружейный огонь, к 8 час. утра заняли правую часть окопа 10-ой роты 5-го полка, впереди левой вершины; левая часть окопа удерживали оставшиеся стрелки. Затем японцы бросились на другие участки окопов 10-ой роты, но всюду потерпели неудачу.

В 9 час. утра прибыл на Угловую генерал Кондратенко, принял руководство боем и притянул резервы.

Японцы тоже усилили свою боевую часть и придвинули резервы около 1 ч. дня.

В 2 ч. снова возобновилась бомбардировка и началось наступление, которое было также отбито. К вечеру огонь неприятеля начал стихать, и на Угловой готовились выбить японцы из окопов 10-ой роты.

В 2 ч. ночи на 7 августа стрелки двинулись в контратаку, но успеха не имели; в 5 час. утра была произведена 2-я контратака, под руководством полковника Третьякова, причем японцев удалось выбить, но самим удержаться не удалось.

К 8 час. утра Угловая была окружена японцами с 3 сторон, в 11 ч. окопы и блиндажи были разрушены, потери росли, и к 1 ч. остатки защитников были отведены на Высокую гору. После этого японцы начали обстреливать Высокую, Длинную и Седловую.

В 10 ч. вечера неприятель повел атаку на Дивизионную гору, но был отбит. В ночь на 9 августа японцы атаковали Длинную гору и гору Мертвая Голова и овладели последней.

На Северном фронте особенно сильно обстреливался участок между укреплением № 3 и фортом № IV и позиции впереди: Водопроводный редут, Кумирненский и Скалистый, около 2 ч. дня началось наступление на Водопроводный редут, на котором все прикрытия уже были разрушены.

Против Кумирненского редута действовала 2-я японская бригада 1-ой пехотной дивизии и 18-я бригада 9-ой пехотной дивизии. Первый штурм на Водопроводный редут, несмотря на тяжелое положение, был отбит нашими стрелками, а японцы сброшены в ров. Ночью японцы подрывали бруствер, пытались взорвать его небольшими зарядами, несколько раз бросались на бруствер, но овладеть редутом не могли.

У Кумирнинского редута японцы завладели к вечеру 6-го д. Шуйшуин и оставленными нами окопами в 40 ш. от Панлуншанского редута.

7 августа. утром они пытались подняться на бруствер Водопроводног редута, но были снова сброшены в ров; в 1 ч. 30 м. дня в помощь редуту была послана рота пограничной стражи, японцы были окончательно выбиты из рва, и атаки больше не повторялись.

Атаки на Кумирнинский редуд в течение 7 августа успеха не имели. Японцам удалось завладеть в этот день лишь Панлуншанским редутом, который совершенно был лишен артиллерийской поддержки. Узнав об этом, комендант крепости приказал произвести контратаку для возвращения редута.

3 роты 15-го полка двинулись в контратаку, часть редута была взята, но всем овладеть не удалось.

В 4 ч. 30 м. утра, 8 августа японцы еще раз атаковали Кумирненский редут, но снова, дойдя до наружного рва, отступили; в течение этого дня они повторили еще ряд атак, но взять редут не могли.

В 11 ч. былf повторена нами контратака на Панлуншанский редут отрядом из 5 рот, редут был возвращен, но удержать его не было возможности. Одновременно с атаками Угловой и Северного фронта части 9-ой и 11-ой японской дивизий приготовлялись к штурму Восточного фронта. Наибольшему обстреливанию подвергся участок от батарей литеры А до укрепления № 3.

Уже в 1-й день бомбардировки 6 августа, укрепление Восточного фронта были сильно разрушены, но ночью, несмотря на огонь, повреждение были исправлены.

7-го с утра японцы снова усилили свой огонь по редутам №№ 1 и 2 и по фортам № II и III. Особенно пострадали форт № II, укрепление № 3, а редут № 1 был совершенно разрушен. около 12 ч. ночи на 8 августа японцы повели наступление на форт № II и, пользуясь темнотой, взобрались на гласис, но дальнейшее их движение было остановлено ружейным огнем. Одновременно японцы наступали и на капонир № 2, но тоже были остановлены пулеметом и стрелками.

Во время атаки на Куропаткинский люнет японцы дважды наступали, но потерпели неудачу; лишь около 2 ч. ночи им удалось проникнуть в люнет. Последовавшая затем контратака была неудачна, но со 2-ой контратакой люнет снова перешел к нам. Японцы, заметив отступление своих, бросились снова на люнет, но были рассеяны огнем с форта № II. В эту же ночь на 8-е были произведены японцами 3 атаки на редут № 1, но все были блестяще отбиты гарнизоном редута, поддерживаемым огнем капонира № 2.

К 7 час. утра штурм был окончательно отбит, но неприятель продолжал обстреливать редуты №№ 1 и 2.

В 8 час. утра атака японцами редута № 1 снова началась, но ближе проволочной сети японцы не могли подойти. Усилив свои цепи, японцы повторили атаку, однако, к 4 час. утра были снова отбиты. На время атаки прекратились, возобновились лишь после 12 ч. дня и повторялись одна за другой до 5 ч. дня.

Наконец, вечером, видя полную не успешность своих атак, японцы начали отходить.

На линии фортов принялись за восстановление разрушенных окопов. По требованию прибывшего на позиции коменданта крепости генерал-лейтенанта Смирнова, были присланы 7 рот морского десанта, расположившегося за Китайской стеной.

В 2 ч. ночи на 9 августа со стороны японцев была сделана слабая попытка овладеть редутом, но потерпела неудачу. Одновременно японцы пытались вновь проникнуть в ров форта № II, но неуспешно.

С 4 час. утра 19 августа начался непрерывный артиллерийский огонь по редутам №№ 1 и 2, быстро разрушивший исправленные за ночь окопы. Наша артиллерия начала отвечать; вскоре уже не было слышно отдельных выстрелов, они сливались в общий гул. До 1 ч. дня было отбито 5 японских атак на редут № 1. Тогда японцы вновь развили такой шрапнельный огонь по редуту, что защитники не могли там держаться без закрытий и были отведены на Китайскую стену. К этому времени весь резерв генерала Горбатовского был совершенно израсходован. Редут остался нейтральным.

Между тем, командующий осадной армией генерал Ноги, получив донесение о неудавшихся 5 атаках, вызвал старших начальников на военный совет, на котором было решено атаку открытой силой прекратить, войска отвести назад и начать постепенную атаку. Приказ о прекращении атаки еще не прибыл, когда части 7-го и 35-го японских полков, заметив, что на редуте № 1 никого нет, воспользовались этим, заняли его, а затем и редут № 2. Отбить обратно редуты за неимением резерва не удалось.

В ночь на 11 августа японцы пытались большими силами прорваться через Китайскую стенку и овладеть укреплениями за ней. Для этой цели были назначены 4 бригады, которые начали штурм в 11¹/₂ ч. вечера, но 1-й натиск японцев был задержан ротами, стоявшими на Китайской стене и у Заредутной батареи, а выдвинутый вовремя генералом Горбатовским резерв довершил поражение японцев. Однако, около 1 ч. ночи штурм повторился еще более интенсивный, чем первый; однако, гарнизон, ожидавший его и усиленный резервом, блестяще отбил японцев и отбросил за Китайскую стенку. Эта победа имела больше нравственное значение: она подняла дух гарнизона и вдохновила для дальнейшей мужественной обороны. Японцам же она доказала невозможность овладение крепостью атакой открытой силой и заставила их немедленно перейти к работам по постепенной атаке. Работы эти начались 12 августа. заложением 1-ой параллели против промежутка между фортами №№ II и III.

Затем 1-ю параллель соединили ходами сообщений с редутами № 1 и № 2.

От 1-ой параллели подступы пошли в направлении на форт № II. Для того, чтобы развит постепенную атаку против форта № III и укрепление № 3, японцам нужно было сначала овладеть позициями Северного фронта. Поэтому, одновременно с постепенной атакой форта № II, они начали работы и против редутов Водопроводного и Кумирненского. Эти работы продолжались до 5 сентября.

В это время японцы пополнили потери, понесенные во время августовских штурмов, организовали тыл осадной армии, санитарную службу, склады припасов и установили новые, присланные из Японии, 11-дм. гаубицы.

Оборона употребила это время на усиление в артиллерийских и инженерных отношениях Китайской стены и прочих укреплений Восточного фронта, для чего 30 орудий, снятых с судов, были установлены на закрытых позициях Морского каменоломного кряжа, а вдоль Китайской стены было построено большое количество блиндажей и траверсов для 13 и 14-го полков, усиленных отдельными взводами противоштурмовой и полевой артиллерии.

Одновременно было приступлено к контр-апрошным работам впереди Китайской стены, задержавшим движение неприятельских подступов к открытому капониру № 3 и форту № III на 1¹/₂ мес.

Генерал Кондратенко ежедневно объезжал все позиции, стараясь воодушевить защитников и объединить их для общей, дружной работы. 6 сентября японцы произвели 2-й штурм крепости, имевший целью овладеть передовыми позициями Северного и Западного фронтов.

Части 9-ой японской дивизии атаковали Водопроводный редут, части 1-ой дивизии — Кумирненский редут и г. Длинную, а 1-я резервная бригада — г. Высокую.

Мужественно оборонялся 11-ой ротой 26-го полк Водопроводный редут но когда его бруствера и блиндажи были почти совершенно разрушены, когда нескольких посланных в помощь рот было израсходовано и стало очевидным, что удержать редут невозможно, генерал Кондратенко в 5 час. утра 7 сентября приказал оставить его.

Все атаки японцев на Кумирненский редут и на горы Длинную и Высокую 6-го были отбиты, но утром 7-го японцам удалось все же овладеть Кумирненским редутом, а к вечеру и горой Длинной.

Высокая гора в течение всего дня подвергалась сильной бомбардировке, а после падение Длинной горы части 1-ой японской бригады начали атаку Высокой в 3 направлениях, на юго-западный угол окопа, составлявшего укрепление Высокой горы, на фронт её и на угол, обращенный к стороне Длинной горы.

Атака была повсюду отбита, но японцы возобновили ее в направлении на юго-западный угол окопа, причем небольшой части их удалось проникнуть в окоп и занять блиндаж, в котором находился минный аппарат.

Попытка защитников выбить японцев из блиндажа не имела успеха. Японцы оставались в нем весь день 8 сентября, но атаки их на другие части окопа были отбиты.

Утром 9-го с позиции у Голубиной бухты было донесено, что в деревнях у подножия Высокой горы японцы сосредоточивают большие резервы, очевидно, для окончательного штурма Высокой горы. Т. к. крепостная артиллерия — это место обстрелять не могла, то было приказано выслать взвод полевой артиллерии с Ляотешаня вперед и обстрелять японцев со стороны Голубиной бухты. В 4 ч. дня штабс-капитан Ясенский со взводом 2-ой батареи 4-ой артиллерийской бригады, прикрыв орудия травой, под видом фургонов с сеном выехал на линию наших передовых постов, открыл по японскому резерву быстрый огонь и этим принудил японцев к полному отступлению.

В ночь на 10 сентября команды охотников с морским офицером лейтенантом Подгурским подползли к блиндажу, занятому японцами, и бросили в него несколько ручных бомб большого веса. Взрывы этих бомб заставили японцев в паническом страхе броситься из блиндажа. Защитники горы заняли блиндаж, а подходивший к японцам резерв был отбит залпами гарнизона. Это заставило японцев прекратить штурм и перейти к работам по постепенной атаке Высокой горы и к дальнейшему развитию подступов к укреплениям Восточного фронта. Этим последним работам, направившимся теперь к форту № III, оборона противопоставила контр-апрошные работы, заложив впереди ф. № III и укрепление № 3 целый ряд траншей, задержавших движение японцев.

28 сентября японцы овладели железнодорожной насыпью впереди укрепление № 3, а 3 октября капониром № 3.

Еще 1 октября предпоследняя японская параллель против ф. № II достигла подошвы гласиса, и отсюда была начата минная галерея с целью подорвать капониры, фланкирующие боковые рвы этого форта. Оборона приступила к устройству двух контрмин.

Твердый грунт и отсутствие в крепости инструментов для минных работ замедляли движение наших галерей.

13 октября в левой галерее услышали звук работы японцев; тогда выделали камеру, заложили заряд, рассчитанный для камуфлета, и 14 октября комендант крепости генерал-лейтенант Смирнов лично произвел взрыв, разрушивший галерею японцев. Т. к. специально назначенные для разрушения фортов 11-дм. японские гаубицы были установлены в начале сентября, а с 18 сентября уже начали обстреливание фортов, а подступы против форта № III и укрепление № 3 к 12 октября подошли к окопам впереди этих верков, то японцы назначили на 13 октября начало нового бомбардирование крепости, имея целью в 4 дня разрушить форты, овладеть окопами и капонирами во рвах, а 17 октября начать 3-й штурм.

В бомбардировании, сосредоточенном, гл. обр. против участка от батареи литеры Б до укрепления № 3, участвовало 18 — 11-дм. гаубиц и все орудия осадного парка.

Сильный огонь разрушил окопы на гласисах, и японцы овладели ими. В ночь на 15 октября они подорвали тыльную стену капонира за контрэскарпом ф. № II и пытались проникнуть в капонир. Здесь началась небывалая в истории осад борьба за капонир, а затем за контр-эскарпную галерею, затянувшаяся до падение этого форта в декабре, т. к. гарнизон отстаивал каждый шаг, устраивая в галерее траверс за траверсом и мужественно обороняя их.

К 17 октября японцы овладели полукапонирами на фортах № II и № III и в этот день произвели штурм всех укреплений от батареи литеры Б до укрепления № 3 включительно.

Несмотря на то, что для штурма японцы направили всю 11-ю, 9-ю и половину 1-ой пехотной дивизии, а со стороны обороны защищалось лишь 26 неполных рот, штурм был отбит. Японцы овладели только капониром № 2.

Удачное отбитие штурма вновь подняло дух гарнизона, уже давно терпевшего большую нужду в припасах. Уже с сентября гарнизон питался кониной и то лишь 2 раза в неделю. Хлеб и суп на плохом масле были единственной пищей. Постоянные работы и начавшиеся болезни изнуряли гарнизон. После отбитого штурма японцы приступили к окончательному овладению напольными рвами фортов № II и № III и укрепление № 3. Лишь к 13 ноября им удалось устроить переходы через рвы, достигнуть эскарпов и заложить под бруствером ф. № II одну мину. Взрыв этой мины в 12 ч. дня 13 ноября послужил сигналом к началу 4-го штурма крепости. Ему предшествовало сильное бомбардирование фортов, начатое в 8 час. утра.

Со стороны японцев в дело введены были те же войска, что и во время октябрьского штурма, усиленные еще частью прибывшей из Японии 7-ой пехотной дивизии. Как и вовремя 3-го штурма, бой разбился на отдельные штурмы укреплений: батареи литеры Б Куропаткинского люнета, форта № II, Китайской стены, форта № III и укрепление № 3. На фортах японцы скоплялись в капонирах и рвах и оттуда стремились овладеть брустверами, то гарнизоны фортов встречали их залпами из-за ретраншементов, устроенных во двориках фортов, а затем ручными гранатами и штыками отбрасывали обратно.

При штурме Китайской стены были взорваны 3 горна и фугасы.

К 3 ч. дня штурм по всей линии был блестяще отбит. Вечером в тот же день японцы особым отрядом отборных из всех дивизий людей, в числе 3 т. ч., атаковали Курганную батарею. Им удалось подойти незаметно и проникнуть в окоп, окружавший батарею, но дружными усилиями гарнизона и присланной начальником Восточного фронта генералом Горбатовским поддержки стрелков и моряков японцы были сбиты и прогнаны с батареи с большими потерями.

На другой день они начали атаку Высокой и Плоской гор.

Укрепление Высокой горы состояли из глубокого блиндированного кольцевого окопа, охватывавшего обе вершины: на левой вершине — сомкнутое укрепление с глубоким внутренним рвом; батарея 6-дм. орудий на правой вершине горы была также превращена в укрепление и соединилась окопом с батарей для 2 полевых орудий и далее с редутом на левой вершине.

На тыловом склоне горы — блиндажи для резерва и телефона. Укрепление были усилены проволочной сетью перед нижним окопом и проволочной сетью, соединенной с засекой, между этим окопом и редутом левой вершины.

На Плоской горе были построено 4 полевых укрепления.

Укрепление правого фланга горы соединялись между собой окопами по гребню, в центре и на левом фланге окопы были спущены вниз по скату горы и местами шли в 2 яруса. На горах Фальшивой и Дивизионной — полевые укрепление с блиндажами.

Подступы японцев к 14 ноября подошли к нижнему окопу Высокой горы на 30 ш.

С рассветом 14 ноября началось сильное обстреливание обеих гор 11-дм. гаубицами и другими осадными орудиями.

К 5 ч. дня в окопах Высокой было разбито 22 блиндажа и снесен участок бруствера. Затем начался ряд атак Высокой и Плоской частями 1-ой японской пехотной дивизии, усиленной частями 4-ой резервной бригады и 7-ой дивизии.

К 9 ч. вечера последняя атака была отбита. Гарнизон приступил к исправлению повреждений в укреплениях.

В 5 час. утра 15 ноября снова началось сильное бомбардирование вершин обеих гор, и к 8 час. утра исправленный за ночь укрепление был вновь разрушены. Тогда японцы атаковали 2 отрядами Высокую и одним Плоскую, причем одному отряду японцев удалось дойти до юго-западного угла окопа на Высокой, но, встреченные ручными бомбочками, японцы отошли обратно.

Атаки на Плоскую также были отбиты.

Смолкнувшая на время атаки осадная артиллерия вновь открыла огонь. После полудня японцы вновь атаковали Высокую гору; в 4¹/₂ ч. дня они достигли окопа, выбили оттуда поредевшую цепь стрелков, атаковали редуты и овладели ближайшими к ним частями левой и правой вершинок горы. Вечером, однако, начальник обороны Высокой полковник Третьяков и комендант горы капитан Стеминевский 1-й организовали при помощи присланного резерва контратаку и выбили японцев из занятых ими редутов, но в небольшой части окопа японцы все же остались. Дальнейшая борьба за Высокую, продолжавшаяся до 22 ноября, заключалась в том, что японцы стремились овладеть вершинами этой горы, гарнизон каждый раз сбрасывал их обратно. Уже 16 ноября войска 1-ой японской дивизии были настолько истощены, что генерал Ноги решил ввести в бой свежие части 7-ой дивизии.

С нашей стороны полное израсходование резервов побудило генерала Стесселя в этот же день взять из всех госпиталей служителей, сформировать из них батальон и 17 ноября направить его на Плоскую гору. Кроме того, были образованы команды слабосильных из стрелков, еще не вполне оправившихся от ран.

К вечеру 17 ноября положение Высокой было ужасно. Окопы были совершенно разбиты, из 43 блиндажей уцелели лишь 2. Потери в людях были огромны. 18-го был ранен полковник Третьяков.

К 20 ноября были израсходованы все резервы. Снятые с судов эскадры моряки были посланы на Высокую. Одновременно генерал Кондратенко брал части с правого фланга Восточного фронта и также посылал их на Высокую.

К 3 ч. дня 22 ноября потери наши на Высокой дошли до 5 т. ч. и выяснилось, что дальнейшая посылка подкреплений на Высокую принесет ущерб обороне атакованного фронта. Поэтому посылку резервов прекратили, и в 5 ч. 30 м. дня японцы овладели Высокой.

Вечером было отдано приказание очистить наши позиции на Плоской, Дивизионной и Фальшивой горах и отвести гарнизоны их на линию фортов Западного фронта.

Устроив на вершине Высокой наблюдательный пост и соединив его телефоном с ближайшими батареями 11-дм. гаубиц, японцы в тот же день начали стрельбу по судам нашей эскадры, стоявшей в Запасном бастионе.

К 26 ноября все большие суда были затоплены, оставшийся броненосец Севастополь вышел на наружный рейд, где подвергся атакам японских миноносцев.

На Восточном фронте крепости деятельность неприятеля сосредоточилась гл. обр. в развитии минных работ на фортах. Под бруствером форта № II было заложено 2 минные галереи, из них были выведено в стороны 2 рукава и в них размещены 8 зарядов. Оборона стремилась вывести контрмины, но вследствие отсутствия минных инструментов в этой работе не успела.

На форте № III японцы заложили под бруствером 5 минных галерей. На укрепление № 3 велось 3 галереи, с одной из которых оборона успешно боролась, разрушая ее 3 раза. 2 декабря на форт № II японцы в занятой ими части контр-эскарпной галереи зажгли войлок, дававший при сгорании удушающие газы, проникшие в нашу часть галереи и заставившие стрелков отойти за следующий траверс. Атмосфера в галерее была такова, что часовых приходилось сменять через 2 минуты. Чтобы проверить лично положение форта, генерал Кондратенко приехал сюда, обошел форт и вошел в офицерский каземат. Вскоре японцы начали обстреливать этот каземат 11-дм. снарядами. Один из этих снарядов попал в пробоину свода каземата, произведенную накануне таким же снарядом, и разорвался в самом каземате, причем газами и осколками был убит генерал Кондратенко, подполковник Науменко, инженеры Рашевский и Зедгинидзе и еще 5 офицеров.

Смерть генерала Кондратенко произвела в крепости удручающее впечатление. 5 декабря в 1 ч. дня японцы взорвали минные горны под бруствером форта и захватили 3 образовавшиеся в бруствере воронки. Гарнизон отбивался из-за ретраншемента до 11 ч. вечера, когда выяснилась невозможность удержать форт и было приказано его оставить. 15 декабря, в 9 ч. утра, последовал взрыв горнов под бруствером форта № III. причем в бруствере образовалось 2 воронки, а у выхода из убежища для дежурной части обвалилась глыба бетона, помешавшая дежурной части вовремя захватить воронки.

До 4 ч. дня гарнизон держался на батарее во дворике форта, затем вынужден был собраться в горжевой казарме, выход из которой был блокирован японцами.

В 2 ч. ночи гарнизону было приказано оставить форт.

16 декабря японцы взорвали 1 горн под бруствером укрепление № 3. но не причинили ему вреда, 18 декабря были произведены взрывы 2 горнов, образовавшие в бруствере 2 небольшие воронки, но не повредившие линию огня. Когда комендант укрепление штабс-капитан Спредов с частью гарнизона был уже у выхода из потерны во дворик форта, взорвался находившийся здесь склад ручных бомбочек, потерна рухнула и погребла под развалинами коменданта и всех бывших с ним.

Японцы заняли укрепление. Вечером в тот же день войска, стоявшие на Китайской стене между фортами № II и № III, б. переведены на 2-ю линию обороны, правый фланг которой составляло Большое Орлиное гнездо, а левый — Курганная батарея.

Утром 19-го японцы атаковали было Орлиное Гнездо и одновременно перешли в наступление против наших охотничьих команд у Голубиной бухты, оттеснив последние к позиции у Ляотешаня. Небольшой гарнизон Орлиного Гнезда мужественно оборонялся и отбил 5 атак, но около 3 ч. дня склад ручных гранат, гл. средство обороны, был взорван японской бомбой, и вслед за тем японцы овладели было Орлиным Гнездом.

Т. обр., положение крепости стало критическим: главные пункты обороны были взяты; из 45 т. гарнизона оставалось здоровых только около 5 т.; скорой помощи ждать было нельзя. Вследствие этого, а также боясь, что при следующем штурме японцы ворвутся в город и истребят раненых и остатки гарнизона, генерал Стессель решил вступить в переговоры о сдаче крепости, которая и состоялась 20 декабря.

Русско-японская война, т. VIII, работа военно-исторической комиссии, Спб., 1910 г.; А. ф.-Шварц и Ю. Романовский, Оборона Порт-Артура, Спб., 1908; А. ф.-Шварц, Осада Порт-Артура, Спб., 1914; Давид Джемс, Осада Порт-Артура; Е. Ножин, Правда об Порт-Aртуре, Спб., 1907; П. Ларенко, Страдные дни Порт-Артура, Спб., 1906; Д-т, Прошлое Порт-Артура, Спб., 1905; The Russo-japanese War, British officers’ reports, vol. I.

Морские операции.

Как главная и притом единственная база для действий нашего флота в Печилийском заливе, Порт-Артур к началу войны далеко не удовлетворял своему назначению. По свидетельству командира порта, контр-адмирала Греве, "порт этот был бы довольно ценным и полезным для нашей эскадры убежищем, если бы при оборудовании его за основание была принята мысль о необходимости обеспечение судам эскадры свободного входа и выхода во всякое время и хорошо закрытой стоянки, что вполне достигалось устройством наружных молов или искусственных рифов; а после создание таковых уже следовало оборудовать... мастерские и пр. портовые сооружения... и углублять внутренние бассейны... Одновременно с возведением молов, следовало приступить также и к постройке дополнительных доков".

В действительности, работы производились в обратном порядке: начали с углубление бассейнов, постройки и расширение мастерских и складов; но и этот план приводился в исполнение очень нерешительно. В результате, после 4 л. владение Порт-Артуром, устройство адмиралтейства и порта подвинулось очень незначительно: в запасном бассейне вычерпана площадь для тесной стоянки 8 судов 1 ранга, углублена коммерческая гавань фт. до 15, приступлено к постройке нового дока, построено несколько мастерских, магазинов и складов, казармы для морских команд, госпиталь, пороховой погреб и небольшой деревянный мол в запасном бассейне для стоянки миноносцев.

Портовые запасы были пополнены в начале 1903 г. как в отношении провизии, так и каменного угля, леса, железа и деревянных материалов в обширных размерах.

Плавучие средства порта заключали 12 буксирных пароходов, большой землечерпательный караван, приобретенный для углубление внутренних бассейнов, значительное количество барж и ботов, 2 плавучих крана в 100 и 60 тн. и 1 береговой.

Из сухих доков один еще до войны был удлинен до 577 фт., при ширине 77 фт. и глубине 35 фт.

Ширина дока была недостаточна для входа в него даже старых броненосцев типа Петропавловск, но устранение этого недостатка было отложено в виду начатой постройки нового дока больших размеров.

Второй док, для минных судов, предполагалось также увеличить, но к работе не приступали до самого прибытия адмирала Макарова.

Сооружение нового дока так мало продвинулось, что от продолжение его с началом войны отказались. Количество боевых запасов достигало к этому времени около 1¹/₂ комплекта; высланные из Балтийского моря пароходы уже не достигли полк (см. Русско-японская война).

Каменного угля было около 200 т. тн.

В январе 1904 г. в порту находились главные силы нашей эскадры Тихого океана: броненосцы Цесаревич, Петропавловск, Пересвет, Победа, Севастополь, Полтава и Ретвизан, крейсера 1 ранга Баян, Аскольд, Паллада и Диана, крейсера 2 ранга Боярин и Шейк, минные крейсера Всадник и Гайдамак, канонерские лодки Кореец, Бобр, Гиляк, Отважный и Гремящий, 25 миноносцев, разделённых на 2 отряда, два минных заградителя — Амур и Енисей и транспорт Ангара.

Из этих судов большая часть стояла с осени в вооруженном резерве; на некоторых производился крупный ремонт (лодка Гремящий и 4 миноносца меняли котлы, Отважный и Гремящий — артиллерию); 3 новых миноносца еще собирались мастерскою Невского завода и не были приняты в казну.

Несколько судов, находившихся в кампании, стояли на внешнем рейде и несли суточные дежурства, освещая горизонт, рейд и подходы к нему в ночное время.

В личном составе офицеров был большой некомплект, а из командиров судов многие были назначены в течение зимы.

В виду неопределенности политического положение суда эскадры, находившиеся в резерве, начали кампанию 18 января и вслед за этим вышли на внешний рейд; охрана рейда сводилась к освещению моря дежурным кораблем и сторожевой службе парных миноносцев, которые с вечера уходили в море и возвращались на рейд с рассветом.

21 января эскадра выходила в море для упражнений в эволюциях; плавание продолжалось около суток. Вернувшись в Порт-Артур, эскадра стала на якорь на внешнем рейде по диспозиции, указанной начальником эскадры, адмиралом Старком. Меры охраны оставались прежние, и некоторые распоряжение командиров о её усилении (постановка сетевого заграждение на броненосцах Севастополь и Полтава), отданные с получением известия о разрыве дипломатических сношений с Японией, были отменены начальником эскадры, получившим указание "о преждевременности больших предосторожностей и возможности мирного исхода" от наместника.

Еще 25 января очередные отделение команды увольнялись на берег до 5 ч. вечера, и на ночь не было поднято даже обычного сигнала о прекращении сообщение с берегом. Суда продолжали стоять по диспозиции мирного времени, в 4 параллельных линиях, без сетей, с задраенными иллюминаторами и заряженной мелкой артиллерией, но не прекращая якорных огней; дежурные миноносцы крейсировали в пределах 20-мильн. района с открытыми отличительными огнями и инструкцией: "боевого вооружение не готовить".

Между тем, выход Порт-Артурской эскадры в море 21 января был истолкован в Японии, как прямая угроза, и уже на следующий день её флоту был дан указ о начале военных действий, а утром 24 января японский флот вышел из Сасебо в Желтое море, захватывая по пути русские коммерческие пароходы.

26 января адмирал Старк сделал попытку усилить охрану порученной ему эскадры, подав наместнику рапорт, в котором он просил об учреждении крейсерства у о-вов Клиффорд (к западу от о-ва Кельпарт) и мыса Шантунг и указывал на необеспеченность стоянки эскадры на внешнем Порт-Артурском рейде от возможных минных атак в ночное время. Наместник нашел разведку преждевременной и приказал послать 1 крейсер к Шантунгу только 28 января; вместе с тем было отдано распоряжение о скорейшем изготовлении бона и сетевых заграждений, которые в тот же день были вынесены на палубы броненосцев; эскадра осталась на внешнем рейде, производя обыкновенные занятия; сети привязаны не были.

Из Шанхая в этот день была вызвана телеграммой канонерская лодка Манджур.

Вице-адмирал Того. 1904 г.

Между тем, по частным сведениям, в порту стало известно о разрыве дипломатических сношений с Японией, и предвестники войны быстро множились: японские семьи перебирались на шлюпках на английский пароход, стоявший на внешнем рейде и покинувший его около 5 ч. вечера 26 января.

Разрушенная казематированная казарма. Порт-Артур. 1905 г.

На эскадре вечером была пробита боевая тревога, закрыты огни, кроме якорного и палубного освещения тех судов, на которых и ночью продолжалась погрузка угля (Полтава, Победа и Диана).

С 6 ч. вечера дежурные корабли Ретвизан и Паллада освещали горизонт своими прожекторами, а миноносцы Бесстрашный и Расторопный вышли в море для сторожевой службы.

На флагманском броненосце Цесаревич с 8-11 ч. вечера происходило совещание флагманов под председательством начальника эскадры, с участием начальника временного морского штаба наместника и командира порта. На этом совещании, м. проч., было решено соорудить бон для защиты внешнего рейда из спусковых полозьев с привязанными к ним старыми сетями заграждения.

Уезжая с совещания, начальник морского штаба наместника, адмирал Витгефт, сказал, что больших мер по охране эскадры принимать не надо, т. к. войны не будет. Между тем, главные силы японского флота в 5 ч. дня 26 января уже подошли к о-ву Роунд, в 45 мил. от Порт-Артура, и здесь от них отделился 1-й отряд миноносцев, начальник которого, капитан Масадзиро, на сигнал адмирала Того "Желаю успеха" — ответил сигналом: "Ручаюсь за успех".

3 японских отряда пошли к Порт-Артуру, 2 — к Дальнему; ночь была тихая, темная, луна д. была взойти только в 3-м час. утра.

В 9¹/₂ ч. вечера японские миноносцы встретили в море, в 20 мил. на SSO от Порт-Артура, наши сторожевые миноносцы Бесстрашный и Расторопный.

Идя с потушенными огнями, неприятель уклонился в сторону и остался незамеченным, несмотря на то, что русские суда освещали горизонт прожекторами.

В 11¹/₂ в. японские миноносцы прибыли на Порт-Артуский рейд и сейчас же атаковали эскадру, с которой они были замечены перед самой атакой: на броненосце Ретвизан едва поспели пробить боевую тревогу, как уже раздался взрыв мины, попавшей в левый борт корабля (см. "Ретвизан"); на броненосце Цесаревич открыли огонь, не остановивший неприятельской мины, которая попала также в левый борт корабля; на крейсере Паллада, несмотря на боевое освещение, не сразу отличили неприятельские миноносцы от наших и потому также открыли огонь слишком поздно.

В левый борт крейсера попала 3-я из пущенных в него 7 мин.

В нападении на эскадру принимало участие 10 японских миноносцев, произведших 3 раздельные атаки: в 1-ю атаку (11 ч. 33 м. — 11 ч. 50 м.) с 8 миноносцев было выпущено 14 мин; во 2-ю (12 ч. 30 м.) и 3-ю (12 ч. 50 м.) с 1 миноносца по мине.

Последние 2 атаки были отбиты.

Неприятель стрелял, гл. обр., по хорошо освещенным судам — Ретвизану и Палладе, светившими своими прожекторами, Победе и Диане, грузившим уголь, по Цесаревичу после того, как и он открыл боевое освещение.

Всего на эскадре было выведено из строя 3 корабля, убито 13 нижних чина, отравлено газами минного взрыва на крейсере Паллада — 32; с судов эскадры было выпущено до 800 снарядов 6-дм. и мелких орудий.

На флагманском броненосце Петропавловск, стоявшем в глубине рейда, взрыв 1-ой мины был так неожидан, что начальник эскадры принял его за случайный выстрел, происшедший по ошибке на наших судах, и приказал сделать сигнал "прекратить стрельбу". Но стрельба продолжалась, несмотря на сигнал адмирала и поднятый вверх луч прожектора, означавший конец ученья. Только известия с подорванных судов о полученных ими пробоинах убедили адмирала в серьезности положения.

Из порта сейчас же были вытребованы буксиры, пострадавшие корабли введены во внутренний бассейн, причем 2 из них сели на мель в проходе.

Крепость никакого участия в отражении минной атак не принимала.

С рассветом на рейде было найдено 10 плававших на воде японских мин Уайтхэда, снабженных ножами для разрезания сетей, приборами Обри и патронами кальция.

В 2 ч. ночи эскадра начала разводить пары.

В погоню за неприятельскими миноносцами еще раньше были посланы крейсера Новик (ок. 1 ч.), Аскольд и Боярин; но ни один из них не догнал неприятеля, хотя с Новика и видели 4 миноносца, уходившие на SO. Также безрезультатна была и разведка наших миноносцев, высланных в море между 2-4 ч. ночи, по мере готовности на них паров.

Миноносец Сильный был ночью обстрелян крейсером Боярин, пока не сделал опознавательный сигнал.

Утром 27 января эскадра стала готовиться к бою, а в начале 9-го ч. на горизонте показался неприятельский флот.

Первыми шли 4 крейсера контр-адмирала Дева, появившиеся. от Ляотешана; навстречу им были посланы сперва наши крейсера, потом миноносцы, но те и другие отозваны, и в 8¹/₂ час. утра вся эскадра стала сниматься с якоря. Неприятель между тем повернул на обратный курс, а вернувшаяся вслед за этим эскадра встала на якорь на том же рейде, изменив только диспозицию.

Крейсер Боярин был послан в море на разведку.

В это время начальник эскадры, вызванный сигналом к наместнику, уехал на берег (10 ч. 30 м.).

Не успел еще Боярин скрыться за горизонт, как увидел главные силы неприятеля; повернув обратно, крейсер донес отдаленным сигналом: "Вижу неприятеля в больших силах".

Адмирал Того, получив от своих крейсеров известие о выходе русского флота, поднял сигнал: "Сейчас буду атаковать неприятеля. Пусть каждый старается изо всех сил".

Оставшийся за начальника нашей эскадры флаг-капитан (капитан 1 р. Эбергард) выслал вперед крейсера и поднял сигнал сниматься с якоря отряду броненосцев; однако, сигнал этот был сейчас же отменен вследствие принятого с Золотой горы приказания: "Ожидать начальника эскадры. С якоря не сниматься".

Вследствие этого эскадра снялась уже в 12-м ч., когда неприятельские снаряды падали среди судов.

Флагманский корабль Петропавловск шел впереди, за ним в кильватер другие броненосцы и последними крейсера, которым был поднят сигнал: "Не мешать стрелять".

Миноносцам еще во время съемки с якоря приказано было атаковать неприятеля, но вслед за приказанием последовала его отмена.

Эскадра миноносцев шла на SO, сближаясь с неприятелем, после чего повернула влево и открыла огонь правым бортом. В бою приняли участие стоявшие на мели в проходе Цесаревич и Ретвизан, а с 11 ч. 30 м. и береговые батареи.

В 12³/₄ ч. неприятель повернул в море, ослабив огонь, а наша эскадра легла на обратный курс — W.

Вовремя ¹/₂-час. боя наша эскадра потеряла 6 офицеров и 75 нижних чина (из последних 9 убито и 9 умерло от ран).

Бой велся на расстоянии 35-24 кабельтовых.

Отдельно от гл. сил действовали крейсера Новик и Баян; первый дважды подходил к неприятелю на расстояние 15-17 каб., получил подводною пробоину в кормовом отделении, через которую принял до 120 тн. воды, и повреждение рулевой машины, также затопленной; крейсер д. был вернуться на рейд с заведенным по пути пластырем.

Баян сблизился с неприятелем до 19 каб., получив при этом 10 больших пробоин в надводном борте; жизненные части крейсера пострадали мало: были выведены из действия 3 котла и повреждены 3 — 75-мм. ор.

Из других крейсеров Аскольд получил подводную пробоину, площадью около 10 кв. фт., в носовой угольной яме.

Броненосцы и остальные суда эскадры серьезных повреждений не получили.

Значительное число неприятельских снарядов попало в порт и суда, стоявшие в восточном бассейне; но и здесь повреждение были несущественны.

Из береговых батарей оказался действительным только огонь немногих дальнобойных орудий (не более 5-ти 10? и 10-ти 6? Канэ); мортиры не стреляли за дальностью расстояния.

С судов эскадры было выпущено 2.207 снарядов.

В неприятельские суда число попаданий было невелико (13), а потери в личном составе почти одинаковы с нашими (убито 2 офицера и 1 нижних чина, ранено 14 офицеров и 46 нижних чина); о повреждениях судов японский отчет умалчивает, но, судя по скорому отступлению неприятельского флота, он д. был пострадать более нашей эскадры, несмотря на превосходство в силах (123 орудия от 12 до 6-дм. клб. против 73 наших с борта).

Отступление неприятеля после короткой перестрелки объясняется, повидимому, неожиданностью встречного отпора и боязнью дальнейшего сближение с береговыми батареями, действию которых японский отчет приписывает большую часть полученных повреждений. Возможно, однако, что отступление это вызывалось и желанием адмирала Того выманить нашу эскадру из-под прикрытия крепости.

Несмотря на нерешительный результат, дневной бой 27 января явился моральным успехом нашей эскадры, особенно важным в виду тяжких потерь, понесенных ею в предшествующую ночь.

За 1-й бой флагманы и командиры судов получили много наград, от золотого оружия до очередных орденов; орден св. Георг. 4 ст. был пожалован (в 1911 г.) только инженер-механику Федорову 1 за подвиг самоотвержение при спасении от потопления броненосца Цесаревич в ночь на 27 января.

В виду полной беззащитности города Дальнего и Талиенванской бухты, подступы к последней решено было заминировать, как только удалится неприятель.

Получив предписание поставить минное заграждение от о-ва Норд-Саншантау к северу до материка и от о-ва Зюйд-Саншантау к югу, с тем, чтобы оставить свободный проход между этими о-вами, командир минного транспорта Енисей, капитан 2. р. Степанов, выполнил это поручение в две ночи — на 28 и 29 января

Закончив постановку заграждение (около 400 мин), Енисей расстрелял несколько всплывших мин, подходя к ним кормой, и при этом маневре подорвался на собственной мине (см. "Енисей").

Гибель транспорта ускорила детонация находившегося на нем сухого пироксилина подрывной партии (ок. 6 пд.).

Капитан 2 р. Степанов погиб на мостике, не желая оставить вверенного ему корабля.

В тот же день, 29 января, на одной из мин, поставленных Енисеем к югу от о-ва Саншантау, подорвался и крейсер Боярин (см. это).

Гибель обоих судов произвела в Порт-Артуре удручающее впечатление; попытка спасти крейсер Боярин, произведённая капитаном 1 р. Матусевичем с 2 миноносцами, не удалась из-за свежей погоды.

Командир крейсера, капитан 2 р. Сарычев, за оставление своего корабля без принятия должных мер к его спасению, был предан наместником военно-морскому суду в Порт-Артуре, а исправление минного заграждение г. Дальнего поручено контр-адмиралу Лощинскому, назначенному начальником минной обороны Квантунского полуо-ва.

Последний высказался за постановку, вместо сплошных линий, минных банок, и эта работа была выполнена в начале февраля транспортом Амур: 3 февраля он поставил около 120 мин в бухтах Керр и Дип, 5 февраля — около 100 мин в бухте Талиенван, 7 февраля — еще 20 мин там же и 35 мин у о-ва Саншантау.

Заведовать этим заграждением был назначен лейтенант Сухомлин, которому подчинены лоцмейстеры и дана подробная инструкция о проводе судов в г. Дальний.

Поставив еще 20 мин в бухте Десяти Кораблей, контр-адмирал Лещинский д. был временно прекратить свою деятельность по заграждению берегов Квантуна вследствие недостатка мин и пироксилина.

Находившиеся в порту иностранные коммерческие пароходы были отправлены в Дальний; но торговля этого порта прекратилась сама собой вследствие опасений коммерческих судов напороться на мины или попасть в руки японцев. Движение этих судов возобновилось только с переходом г. Дальнего в руки неприятеля.

Обнаружившийся с началом войны недостаток наблюдательных пунктов был отчасти исправлен устройством таковых в ближайших к Порт-Артуру бухтах, назначением морских офицеров и сигнальщиков на приморские батареи и т. п. мерами. Но отсутствие станций беспроводного телеграфа и др. средств сообщение не м. быть исправлено, и это в течение всей блокады Порт-Артура отражалось на его морской обороне.

Защита входа в гавань была усилена несколькими скорострельными орудиями, снятыми с транспорта Ангара и др. судов эскадры, а каботаж, заподозренный начальником укрепленного района, генерал Стесселем, в сношениях с неприятелем, совершенно прекращен отнятием от местных рыбачьих джонок и др. судов рулей и мачт (19 февраля).

Мера эта не принесла ожидаемой пользы, только возбудив против нас довольно многочисленное население местных китайских рыбаков и отозвавшись сейчас же значительным вздорожанием цен на провизию, особенно рыбу. В то же время на эскадре был организован десант в составе 2 батальонов, откомандированных в распоряжение крепости для охраны порта и др. сооружений; вскоре, однако, за недостатком свободных людей, десант этот был сокращен до 1 батальона.

Неудобство входа во внутреннюю гавань и непривычка личного состава маневрировать в узком, извилистом канале сказались в первые же дни войны: не только поврежденные в ночь на 27 января броненосцы, но и др. суда эскадры притыкались к мели (Пересвет), сталкивались (миноносцы Боевой и Стерегущий) и терпели аварии при входе и выходе на внешний рейд.

Охрана последнего была организована с помощью канонерских лодок, поставленных на якорь в расстоянии 6-7 кабельт. от берега и сообщавшиеся с вошедшей в гавань эскадрой при посредстве условной сигнализации. Однако, в ближайшие дни лодки были введены также на внутренний рейд и поставлены так, что артиллерия их м. обстреливать вход с моря.

Принятое на совещании 4 февраля 1904 г. решение произвести всею эскадрой "демонстрацию" в Чемульпо, где предполагалась высадка 1-ой японской армии, с предварительным освещением моря отрядом крейсеров, также не было приведено в исполнение: энергичным действиям флота мешало разделение власти между наместником, находившимся в Порт-Артуре, и начальником эскадры, нерешительность высших начальствующих лиц и др. обстоятельства, среди коих на 1-е место д. быть поставлена активность неприятельского флота; последний после боя 27 января ушел в Чемульпо для исправление полученных повреждений, но уже в ночь на 31 января, несмотря на снежную метель и штормовую погоду, разведка японских миноносцев выяснила, что наша эскадра ушла с наружного рейда в гавань.

По одному из этих миноносцев, замеченному в лучах прожекторов, с броненосца Ретвизан открыли огонь, поддержанный и крепостью. Повреждение нашего телеграфного кабеля в Чифу, переставшего действовать 5 февраля, и новое появление неприятельских судов около Порт-Артура вызывало неоднократные разведки с нашей стороны, но по тем же, указанным выше, причинам разведки эти производились без определенного плана, а ежедневная высылка миноносцев на всю ночь в море, с категорическим запрещением возвращаться в гавань до утра, вызывала частые повреждение машин, не принося делу существенной пользы.

С отъездом в Мукден, 8 февраля, наместник передал командование флотом начальнику эскадры, вице-адмиралу Старку, предписав ему в оставленной инструкции озаботиться гл. обр. "сохранением броненосцев на случай решительных действий" и исправлением поврежденных судов; активного действия эскадры инструкция предлагала ограничить все той же усиленной рекогносцировкой к Чемульпо, целью которой указывалось "нравственное воздействие на неприятеля, стеснение его действий в Корейском и Печилийском заливах и угроза сообщениям".

Между тем, неприятель продолжал проявлять большую активность. Убедившись в том, что наша эскадра втянулась в гавань, командующий японским флотом, адмирал Того, решил запереть выход из неё и в то же время взорвать стоявший в проходе (на мели) броненосец Ретвизан. Для этой цели были предназначены 5 устарелых коммерческих пароходов, водоизмещением от 1.200 до 4.300 тн., укомплектованных офицерами и охотниками с боевых судов.

7 февраля неприятельский флот вышел из Корейских шхер, а в ночь на 11 февраля произвел нападение, начавшееся с атаки миноносцев Кагеро, Сирануи, Маракуме и Югири.

Замеченные около 1 ч. 30 м. н. в лучах крепостных прожекторов, миноносцы были отражены огнем Ретвизана, а появившиеся в 4-м час. утра из-за Ляотешана пароходы-заградители встречены огнем батарей Белого Волка и Тигрового полуо-ва.

Несмотря на жаркий огонь, пароходы смело продвигались вперед и добрались почти до самого входа в гавань: первые два напоролись на риф Кайян-чау, 3-й вылез на камни несколько севернее, 4 и 5-й проскочили опасное место, но были встречены частым огнем Ретвизана.

Объятый пламенем, заградитель Хококу-мару потерял руль и выскочил на берег у подножия Тигрового маяка. На последнем пароходе, Джинсен-мару, попавшим в нос его снарядом отдало якорь, вследствие чего он остановился, а вслед затем и затонул под Золотой горой.

Т. обр., атака всех заградителей была отражена, благодаря в значительной степени огню поврежденного, стоявшего на мели в проходе, броненосца Ретвизан.

Команда японских судов спасалась вплавь и на шлюпках; японские миноносцы, несмотря на освещение рейда, огонь батарей и Ретвизана, до самого утра подбирали своих товарищей. Высланные с рассветом наши миноносцы сблизились с уходившим неприятелем и имели с ним небольшую, безрезультатную перестрелку. На утро осмотр оставленных заградителей показал, что часть их была наполнена пропитанной керосином угольной пылью и банками с кальцием, для взрыва которого имелись электрические батареи с проводами, а для внезапного затопление особые кингстоны.

Пожар на Хококу-мару не м. был остановлен, несмотря на все принятые меры, и пароход этот горел целую неделю, пока не был уничтожен взрывами.

Появление неприятеля перед Порт-Артуром 11 февраля, после атаки заградителей, остановило предполагавшийся в это утро поход крейсеров к Пеньянгу; выйдя из гавани, крейсера ограничились безрезультативной перестрелкой с японскими крейсерами отряда контр-адмирал Дева, после которой вернулись в гавань; главные силы адмирала Того крейсировали у о-ва Роунд.

Ночью на рейде появились неприятельские миноносцы, посланные для атаки наших крейсеров; не застав последних, встреченные огнем батарей и Ретвизана миноносцы отступили. В ту же ночь 8 наших миноносцев были высланы для разводки; встречаясь в море, отдельные суда противников вступали в перестрелку, продолжавшуюся, однако, лишь самое короткое время, пока противник находился в луче прожектора. К утру наши миноносцы вернулись в гавань, за исключением Бесстрашного и Внушительного, зашедших в Голубиную бухту.

Появление японского флота в почти полном составе перед Порт-Артуром в 9 час. утра 12 февраля вызвало выход на рейд наших крейсеров, вступивших в дальнюю перестрелку с неприятелем. В это самое время 2 упомянутые миноносца возвращались из Голубиной бухты; головному, Бесстрашному, на котором находился начальник отряда кн. Ливен, удалось проскочить под снарядами японских крейсеров в порт, Внушительный же (см.) вернулся в Голубиную бухту, где и погиб, атакованный крейсерами адмирала Дева.

Перестрелка наших крейсеров с неприятельским флотом продолжалась около 40 мин. на значительном расстоянии, благодаря которому повреждений почти не было (пострадала только одна 6? пушка Аскольда на котором был и единственный раненый в этом бою нижний чин).

Видя, что наша эскадра не выходит, а крейсера держатся под прикрытием батарей, неприятель отступил на О; кроме обычных ночных выходов миноносцев, утром 16 февраля из Порт-Артура вышел отряд крейсеров, под началом контр-адмирала Моласа, осветивший дневной разведкой море в районе 50 миль к югу: кроме нескольких миноносцев, отступивших на юг и занятых, видимо, наблюдением за нашими действиями, крейсера неприятеля не встретили.

Разведки миноносцев и крейсеров продолжались и в последующие дни без особых результатов до самого прибытия в Порт-Артур назначенного вновь командующего эскадрой, вице-адмирал С. О. Макарова (24 февраля).

День этот, и без того радостный для всей Порт-Артурской эскадры, ознаменовался снятием с мели броненосца Ретвизан.

Энергичная деятельность адмирала в короткое время подняла дух личного состава, подавленного не столько неудачами первых дней кампании, как отсутствием веры в своих начальников, бессистемностью первых распоряжений и пассивностью обороны.

С. О. Макаров положил в основу своих действий обратные начала: "Несмотря на всякие несовершенства и недостаток в исправных миноносцах, — писал он в своем рапорте наместнику (главнокомандующему) от 27 февраля, — я нахожу, что мы могли бы рискнуть теперь же попробовать взять море в свои руки и постепенно увеличивать район действий эскадры, — я предусматриваю генеральное сражение, хотя благоразумие подсказывает, что теперь еще рано ставить все на карту, а в обладании морем полумеры невозможны". Таков быль план командующего, к исполнению которого он сейчас же и приступил, несмотря на уклончивый ответ главнокомандующего, рекомендовавшего адмиралу, гл. обр., осторожность, с указанием на то, что "общий ход всех предстоящих военных действий на сухом пути требует по возможности на более долгий срок сохранение остающихся судов флота, и во всяком случае до окончания исправление поврежденных судов или до присоединения из России эскадры броненосцев" (инструкция 5 марта).

Распоряжение и деятельность командующего эскадрой в течение короткого времени его пребывание в Порт-Артуре — в его биографическом очерке (см. Макаров, С. О.).

Внешние события, ознаменовавшие это время, сводятся к следующему.

Организованная новым командующим усиленная деятельность миноносцев по разведке и освещению ближайшего к Порт-Артуру района моря привела на первых порах (25 февраля) к гибели миноносца Стерегущий (см.), отрезанного от Порт-Артура миноносцами и крейсерами противника. Заметив усиленную деятельность нашей эскадры, последний проявил еще большую энергию в блокаде крепости: неприятельские миноносцы неизменно следили за нашей единственной базой, появляясь почти каждую ночь на рейде Порт-Артура с такой же неизменной поддержкой своих крейсеров.

В ту же ночь на 26 февраля с наблюдательных постов крепости были замечены в море огни, державшиеся на одном месте; адмирал Макаров тотчас же выслал отряд из 4 миноносцев, под началом капитана 1 ранга Матусевича; оказалось, что огни были от патронов фосфористого кальция, разбросанных неприятелем для отвлечения внимание крепости от других частей горизонта. Уже в 4 час. утра наши миноносцы встретились и вступили в ночной бой с 4 миноносцами неприятеля.

Во время этого боя (см. Властный), продолжавшегося около ¹/₂-ч. и кончившегося отступлением противника, наибольшие повреждение из наших миноносцев получил Выносливый, у которого были разбиты обе машины, т. ч. он не имел возможности идти своим ходом; начальник отряда приказал миноносцу Внимательный взять его на буксир; при исполнении этого маневра последний миноносец в ночной темноте ударил подвернувшийся ему под нос Властный в середину левого борта, причинив ему подводную пробоину в машинном отделении. Несмотря на заполнение этого отделение водою, Властный вернулся в Порт-Артур под другой машиной с заведенным на пробоину пластырем.

Весь отряд вошел в гавань к 7 час. утра.

В это же самое время к Порт-Артуру приближалась неприятельская эскадра из 16 судов; отделившись от неё, 3 броненосца зашли за Ляотешан и, прикрытые здесь горами от действия береговых батарей, открыли перекидной огонь по крепости. Стрельба броненосцев корректировалась сигналами с неприятельских крейсеров, державшихся против входа в гавань. Между тем, наша эскадра не м. выйти из Порт-Артура, т. к. полная вода (прилив), необходимая для этого, наступала только в 2 ч. дня. В полдень 1-й отряд неприятельских броненосцев был сменен 2-м; бомбардировка продолжалась до 1¹/₂ ч. дня, причем с обоих отрядов было выпущено 154 снаряда 12? клб.

Направленная сперва в проход, потом во внутренние бассейны, стрельба неприятельских броненосцев не причинила флоту значительных повреждений, хотя несколько снарядов и попало в наши суда; но все попадание были в броню (Севастополь, Ретвизан), и гл. вред, нанесенный бомбардировкой, был несомненно морального свойства: невозможность отвечать на огонь неприятеля действовала на личный состав угнетающим образом. Впрочем, был и материальный вред: осколками снарядов разбит кессон у борта Ретвизана, старая пробоина которого т. обр. снова открылась, т. ч. броненосцу пришлось приткнуться к мели, чтобы не затонуть еще раз.

На эскадре было убитыми 7 человек и ранено 20.

Бомбардировка 26 февраля побудила командующего флотом к еще большей активности: в следующую же полную воду, ранним утром 27 февраля, эскадра вышла из гавани и, протралив путь по рейду (неприятельских мин не оказалось, несмотря на поднятую тревогу крейсером Баян, на котором держал свой флаг контр-адмирал Лощинский), провела весь этот день в походе к о-ву Кеп и эволюциях.

Вернувшись к 4 ч. дня, эскадра, в составе которой было 9 крупных судов, также в одну полную воду вошла в гавань. Выход эскадры на рейд потребовал 2¹/₂ ч. времени, вход её в гавань несколько менее. Моральное значение этого маневра было огромно: оно доказало личному составу эскадры возможность активных действий даже при тех исключительно неблагоприятных условиях, в которые флот был поставлен, благодаря недостаткам базы. Сейчас же по возвращении эскадры было приступлено к организации стрельбы броненосцев по тому району, с которого накануне такая же стрельба производилась неприятелем, устройству на Ляотешане сильной батареи для непосредственного воспрепятствование японскому флоту повторить бомбардировку через горы и постановка минных банок в замеченном месте его маневрирования. Между тем, неприятельский флот вернулся к своей базе в Корейских шхерах, оставив перед Порт-Артуром, несколько легких крейсеров для наблюдения за эскадрой, гл. усилия которой в ближайшие 3 неделе были направлены на ускорение работ по исправлению выведенных из строя судов и поврежденных механизмов.

В ночь на 9 марта на рейде снова появились неприятельские миноносцы, а утром показались и главные силы японского флота; наша эскадра вышла из гавани к полдню, за 2 ч. до полной воды и через час после начала неприятелем перекидной стрельбы из-за Ляотешана, на которую броненосцы Ретвизан и Победа отвечали таким же огнем. Последний оказался настолько действенным, что неприятель вскоре отказался от этого состязание и отступил в море, обстреляв попутно наш наблюдательный пост и маяк на Ляотешане.

Наша эскадра после этого вернулась в гавань.

Следующий выход эскадры имел место ранним утром 13 марта. Посланные вперед крейсер Новик с 2 миноносцами арестовали у о-вов Мяо-тао японский коммерческий пароход Хан-иен-мару и шедшую у него на буксире джонку, которые и были потоплены по снятии людей.

Вовремя производства эскадренных эволюций произошло столкновение броненосцев Пересвет и Севастополь, обошедшееся, однако, без серьезных повреждений. В полдень эскадра вернулась в гавань, а в следующую ночь на 14 марта неприятель предпринял вторично попытку заградить выход из порта.

На этот раз в атаке участвовали 4 парохода с почти одинаковым водоизмещением в 3.800-4.000 тн.

Благодаря принятым заранее мерам (еще 25 февраля на рейде были затоплены 2 небольшие парохода — Хайлар и Харбин), бдительности сторожевых судов и батарей, неприятельские заградители были обнаружены, когда они были еще в значительном удалении от Порт-Артура, в начале 3 час. утра.

Открытый по ним огонь, однако, не м. остановить пароходов. Тогда последние были атакованы миноносцами Сильный и Решительный; пущенная с первого миноносца сделала в носовой части головного заградителя огромную пробоину, а случайный длинный свисток Сильного, по-видимому, был принят всеми пароходами за сигнал головного заградителя — "поворачиваю вправо", вследствие чего все они сделали то же самое, потеряв, т. обр., должное направление. В результате 2 передних заградителя выскочили на камни у Золотой горы, третий, взорванный миной с Решительного, выкинулся на рифы у Тигрового полуо-ва, четвертый, также взорванный миной с Решительного, затонул к западу от прохода: последний остался достаточно широким для броненосцев.

Между тем, Сильный, вторая мина которого не взорвалась, проскочил вперед и атаковал следовавшие за пароходами неприятельские миноносцы.

В этом бою, происходившем на расстоянии несколько десятков сж., Сильный получил неприятельский снаряд в машинный паропровод, благодаря чему машины пришлось застопорить, электричество погасло, паром обварило инженер-механика Зверева и почти всю машинную команду.

Осыпанный в то же время выстрелами береговых батарей, которые не м. отличить нашего миноносца от неприятельских, Сильный малым ходом ушел из сферы огня и до утра оставался под берегом.

В отражении атаки заградителей приняли участие и катера с эскадры, вооруженные метательными минами, но последние не попадали в пароходы.

Стрельба по шлюпкам, увозившим команду заградителей на свои миноносцы, продолжалась до 4 час. утра.

Командующий флотом руководил как подготовкой к отражению атаки заградителей, о которой им были получены за несколько дней сведения через агентов, так и самым боем с канонерской лодки Бобр, стоявшей в проходе. За этот бой командир миноносца Сильный, лейтенант Криницкий, был награжден орденом св. Георг. 4 ст.

Недостаточность ограждения прохода, выяснившаяся во время вторичной атаки заградителей, побудила командующего флотом затопить на рейде перед входом еще 2 парохода — Эдуард Бари и Шилку, а в конце марта поставлено, кроме того, саперное заграждение на рейде.

Инструкция сторожевой охраны рейда была изменена, гл. обр., в том отношении, что освещение рейда прожекторами д. было впредь производиться с одних береговых батарей, а миноносцы в отличие от неприятельских носить гакабортный огонь и иметь одну из труб выкрашенной в белый цвет.

Последний выход эскадры из порта при командующем флотом адмирале Макарове был утром 29 марта; произведя эволюции в море эскадра благополучно вернулась в гавань.

Вечером 30 марта оба отряда миноносцев, по 4 в каждом отряде, были высланы для разведки к о-вам Эллиот; во время похода миноносцы 2-го отряда, не имевшие достаточной практики в совместном плаванье, разошлись в ночной мгле, потеряв друг друга из виду.

На обратном пути в Порт-Артур миноносец Страшный (см.) был атакован 6 неприятельскими миноносцами, которые он принял первоначально за потерянные суда своего отряда. Когда участь Страшного была уже решена, миноносец потерял способность двигаться и отстреливался, стоя на месте, на звук выстрелов к нему приблизился возвращавшийся с разведки миноносец того же отряда Смелый. Сейчас же атакованный неприятелем, он успел уйти в Порт-Артур, из которого в это время (в 6-м ч. утра) уже выходил посланный для поддержки миноносцев крейсер Баян.

Последнему удалось поднять с воды 5 нижних чина из команды уже затонувшего миноносца Страшный, с помощью шлюпок, спущенных во время боя с подоспевшими 6 неприятельскими крейсерами (см. Баян).

1-й отряд миноносцев, между тем, исполнил поручение, обследовав ночью о-ва Эллиот, у которых не было обнаружено неприятельских судов, и вернулся в гавань с рассветом.

На обратном пути и этот отряд встретил неприятельские миноносцы, но не атаковал их, чтобы не быть отрезанным от Порт-Артура.

Когда Баян, не получивший серьезных повреждений, возвращался на рейд, из гавани уже выходила эскадра, которой командующий приказал разводить пары, как только было получено известие о приближении неприятельских судов и послышались выстрелы миноносцев (в 6 ч. утра).

Уже в 7 ч. из гавани вышел Петропавловск под флагом адмирала Макарова, за ним остальные суда эскадры, которую Баян по сигналу командующего сейчас же повел к месту гибели Страшного; в составе эскадры было только 2 броненосца и несколько крейсеров, когда на горизонте были усмотрены главные силы неприятельского флота, в том числе 6 броненосцев.

Чтобы выждать свои недостающие суда, эскадра в 15 мин. на SO от порта повернула на 16 румбов и пошла на внешний рейд, где к ней присоединились Победа и Пересвет.

Повернув затем на О, эскадра, с Петропавловском во главе, пошла вдоль берега, чтобы принять бой под прикрытием крепости. Эскадра шла в кильватерной колонне, прибавляя ход; только что выходивший из гавани Севастополь догонял ее.

В 9 ч. 39 м. под головным кораблем взорвалась неприятельская мина, и Петропавловск (см.) погиб на глазах всей эскадры вместе с командующим флотом, адмиралом С. О. Макаровым, начальником его штаба, контр-адмирал Молас, флаг-капитаном, капитаном 2 ранга Васильевым, 18 офицерами, между которыми были начальник военного отдела штаба командующего, полковник Агапеев, и только что прибывший в порт командир канонерской лодки Манджур, капитан 2 р. Кроун, 3 инженер-механика, 2 судовых врача, священник, 2 чиновника, художник Верещагин (см.) и 620 нижних чина.

Через ¹/₂-ч. после гибели Петропавловска, вступавший в кильватер Пересвету броненосец Победа также наткнулся на мину (см. Победа), взрыв которой, однако, причинил ему только пробоину; броненосец вернулся в Порт-Артур. под своими машинами. Предполагая присутствие неприятельских подводных лодок, суда эскадры открыли огонь по плавающим на воде обломкам Петропавловска, сколько-нибудь напоминавшим торчащий из воды перископ, точно салютуя погибшему адмиралу.

К полдню вся эскадра вошла в Порт-Артурскую гавань.

Неприятель ушел в море, не использовав представившегося благоприятного случая для новой бомбардировки крепости. Минное заграждение, на котором погиб Петропавловск и подорвался броненосец Победа, были поставлено неприятельскими миноносцами в ночь на 31 марта, в то самое время, когда наши миноносцы производили разведку к о-вам Эллиот.

С дежурного крейсера Диана на котором в эту ночь находился и сам командующий флотом и который стоял на внешнем рейде, перед входом в гавань, заметили ночью подозрительные огни; но адмирал Макаров, которому о них доложили, не приказал стрелять, боясь, что огни эти принадлежат нашим миноносцам, вернувшимся из-за неблагоприятной погоды прежде назначенного времени.

Быстро следовавшие в роковую ночь события — гибель Страшного, бой Баяна, появление неприятельского флота — затемнили обычную прозорливость командующего, погибшого, отчасти, из-за этой ошибки.

С гибелью всеми любимого С. О. Макарова, всех объединявшего в восторженном боевом порыве, в твердой вере в окончательную победу нашего оружия на море Порт-Артурская эскадра как бы оцепенела, парализованная столько же глубоким горем, как и сознанием безвыходности своего положения: тяжела была гибель одного из лучших броненосцев. бесконечно тяжелее потеря незаменимого вождя.

Командование эскадрой перешло к старшему из оставшихся флагманов, контр-адмиралу кн. Ухтомскому, но уже 2 апреля в Порт-Артур прибыл главнокомандующий, адмирал Алексеев, по Высочайшему повелению лично вступивший в командование флотом.

Появившийся в то же утро с моря отряд броненосных крейсеров неприятеля начал 3-ю бомбардировку порта из-за Ляотешана, но был вскоре отогнан перекидной стрельбой судов эскадры; крейсера отступили, не причинив последней заметного вреда, но не вызвав с её стороны и активной попытки к отражению неприятеля в море, как это было при адмирале Макарове.

Адмирал Алексеев немедленно сформировал свой штаб, начальником которого был назначен контр-адмирал Витгефт, а флаг-капитаном — капитан 1 ранга Эбергард.

Из взорванных 27 января судов только крейсер Паллада закончил свои исправления 3 апреля; миноносцев оставалось 22, из которых 12 исправных. Транспорт Амур получил на рейде подводную пробоину, коснувшись одного из затопленных пароходов.

При таком состоянии эскадры адмирал Алексеев не счел возможным продолжать активную оборону, начатую покойным Макаровым, и обратил главное внимание на усиление боновой и минной защиты прохода, траление рейда и т. п. мерам пассивной обороны.

При постановке 8 апреля дополнительного минного заграждения у Ляотешана, производившейся с портов. баркасов, взорвалась одна из мин, убив лейтенанта Пелля и несколько минеров.

На месте гибели Петропавловска траленье обнаружило несколько неприятельских мин, часть которых была взорвана, другие утоплены.

Переход к пассивной обороне сказался, м. пр., в начавшейся уже в это время передаче на береговой фронт части пулеметов и скорострельных орудий, не находивших себе применение на судах именно потому, что дух инициативы падал в личном составе. Между тем, неприятельский флот готовился к новой атаке, целью которой являлись окончательная закупорка Порт-Артура и беспрепятственная высадка войск в Бидзыво. На этот раз для заграждения прохода было приготовлено 12 пароходов с водоизмещением от 1.600 до 4.200 тн., которые были направлены в Порт-Артур вечером 19 апреля. Отпуская заградители, адмирал Того напутствовал их сигналом "заранее поздравляю с успехом". Но поднявшийся вечером ветер расстроил экспедицию, один из пароходов которой вышел из строя из-за неисправности котлов, а 2 последних парохода были задержаны адмиралом.

В Порт-Артуре знали о готовящейся атаке по агентурным сведениям.

Неприятельские миноносцы были замечены в море в 1 ч. ночи; через ¹/₂-ч. показался 1-й заградитель, по которому сейчас же был открыт огонь; пароход продолжал идти, стреляя из мелких пушек и направляясь в проход, освещенный прожектором с неприятельского миноносца.

Пройдя 2 ряда боновых заграждений, пароход коснулся мины, взорвался и затонул.

Также точно взрывались и тонули следующие заградители, из которых 4 вообще не дошли по назначению. Уцелевшая команда спасалась на шлюпках и подбиралась в море, при значительном волнении, японскими миноносцами, не только не скрывавшими своего присутствия, но, напротив того, стрелявшими из орудий и освещавшими море прожекторами с целью привлечь на себя внимание батарей и способствовать заградителям.

Из судов нашей эскадры в отражении этой атаки принимали участие канонерские лодки Гиляк и Отважный, миноносцы Скорый, Безшумный и Сердитый и несколько сторожевых катеров, действовавших метательными минами.

К 4 час. утра все заградители были потоплены; личный состав их, не успевший спастись на свои миноносцы, был снят с рангоута затонувших судов уже утром 20 апреля.

Пароходы оказались наполненными камнями, песком и цементом; идя в Порт-Артур, они руководствовались огнем судов и батарей и, в общем, держали направление очень верно: почти все они затонули перед самым проходом; но заградить последнего им все же не удалось: проход остался чистым на ширине около 100 сж.

Отражение этой атаки доказало избыточность средств обороны: миноносцы и катера скорее мешали огню батарей, а мины, затопленные пароходы и боновые заграждения составляли вполне достаточную защиту прохода. Из неприятельских судов серьезные повреждение потерпели 3 миноносца; о потере в людях сведений нет.

На 8 заградителях, достигших Порт-Артура, было 158 ч. команды, назначенной с боевых судов; из этих людей 67 чел. было подобрано своими миноносцами (в том числе 4 убито и 20 ранено), 17 русскими в Порт-Артуре.

Утром 20 апреля в виду Порт-Артура показались главные силы неприятельского флота, тотчас же ушедшего к Бидзыво, где собиралось около 80 транспортов с сухопутными войсками. 22 апреля главнокомандующий, адмирал Алексеев, уехал в Мукден, оставив эскадру до прибытия, назначенного вновь командующим флотом адмирала Скрыдлова, на попечении контр-адмирала Витгефта.

Полученная последним инструкция предписывала "активных действий не предпринимать, а ограничиваться производством разведок, не подвергая судов без нужды особому риску".

В это самое время армия генерал Оку, воспользовавшись бездействием Порт-Артурской эскадры и отсутствием льда у берегов южной Манчжурии, высадилась близ Бидзыво (22 апреля - 1 мая).

Распоряжение главнокомандующего держал в строжайшем секрете то обстоятельство, что проход из гавани Порт-Артур остался открытым и после атаки заградителей 21 апреля, косвенным обр. могло только способствовать этой операции, поддерживая в неприятеле уверенность в закупорке Порт-Артура и вытекавшей отсюда невозможности для нашей эскадры какого-либо наступления.

Транспортный флот неприятеля прибыл в бухту Ентоа под конвоем главных сил Того, паровые катера и баркасы коих перевозили десант, несмотря на бурную погоду; одновременно с этим неприятельский флот установил тесную блокаду Порт-Артура, основав промежуточную базу на о-вах Эллиот.

Вступив во временное командование эскадрой, адмирал Витгефт поднял свой флаг на броненосце Севастополь, командир коего, капитан 2 р. ф.-Эссен, исполнял обязанности флаг-капитана его штаба.

Главное внимание адмирала Витгефта был обращено на обеспечение свободного выхода в море, очистку рейда от неприятельских мин и исправление поврежденных судов.

В конце апреля началась установка морских орудий на сухопутную оборону, под руководством капитана 2 р. Клюпфеля.

Работы по установке, уходу и исправлению орудий были распределены между судами эскадры.

25 апреля лейтенант Рощаковский, вооружив паровой катер Авось несколькими минами, пытался атаковать неприятельские миноносцы, занимавшиеся тралением мин в бухте Керр; экспедиция не удалась, т. к. катер выскочил ночью на камни, после чего лейтенант Рощаковский д. был его взорвать.

Утром 2 мая последовал взрыв неприятельских броненосцев Хацусе и Ясима на минной банке, поставленной накануне, в 4 ч. дня (при тумане) транспортом Амур за Ляотешаном, в расстоянии 5-6 миль от берега (см. "Амур").

Блестящий успех этого предприятия, подготовленного тщательным наблюдением за движениями неприятельского флота и выполненного с большой смелостью командиром транспорта, капитаном 2 р. Ф. Н. Ивановым 6-м, не был использован нашею эскадрой, начальник которой не верил в возможность такого успеха. Несмотря на близость неприятельского флота, эскадра стояла без паров, не имея никаких директив на случай выхода из гавани.

Когда адмиралом Витгефтом было получено проверенное донесение о гибели неприятельского броненосца (ок. 10¹/₂ ч. утра), он выслал для атаки японского флота миноносцы, которые, однако, д. были вернуться, встретив неприятельские крейсера.

Почти одновременно с гибелью 2 броненосцев (см. "Амур"), неприятельский флот потерял 1 миноносец (№ 48), взорвавшийся при тралении мин в бухте Керр, авизо Миако, коснувшийся минного заграждения у м. Робинзона, и крейсер Иосино, протараненный ночью на 2 мая, в густом туман шедшим за ним крейсером Касуга; на Иосино, затонувшем через несколько минут, погибло 335 ч., с командиром и всеми офицерами, а крейсер Касуга получил течь.

Наконец, в ночь на 4 мая погибли канонерская лодка Осима, которую также в густом туман протаранила лодка Акаги, и миноносец Акацуки, коснувшийся минного заграждения у Ляотешана (погибли командир, 6 офицеров и 23 нижних чина).

Однако, тяжелые потери не ослабили энергии нападающего: попытки заградить выход из Порт-Артура (7 мая) набрасыванием мин продолжались с прежней настойчивостью, и, хотя с нашей стороны также усиленно производилось их вылавливание тралами, взрывание детонацией и расстреливание, инициатива оставалась в руках неприятельского флота, а с нею и общий успех морских операций оставался на его стороне.

Осязательным результатом успешной блокады явилось участие японских канонерских лодок в обходе с левого фланга нашей укрепленной позиции на перешейке Кинчжоу (см. Цзиньчжоу); попытка заградить минами одноимённую бухту, произведенная лейтенантами бр. Тырковыми 8 мая, не помешала неприятелю, т. к. число поставленных мин (15) было недостаточно; между тем, даже кратковременное содействие, оказанное канонерской лодкой Бобр (см.) на правом фланге позиции, доказало всю важность и в этой операции хотя бы частичным владение морем. Посланные тогда же из Дальнего в бухту Хэнд-бей 3 паровых катера, под общим начальством капитана 2 р. Скорупо, подвергшись на обратном пути в Порт-Артур преследованию неприятельских миноносцев, выбросились на берег и были взорваны своею командой; а миноносец Внимательный, вышедший к Кинджоу в составе 1-го отряда миноносцев для разведки и атаки неприятельских судов, выскочил ночью на риф, и т. к. его до утра не удалось снять, он также был взорван.

Между тем, поврежденные броненосцы все еще не были готовы, а генерал Стессель требовал, чтобы эскадра вышла в море для обороны крепости. В свою очередь, адмирал Витгефт, ссылаясь на неготовность эскадры, вполне резонно отвечал, что "не флот создавался для защиты Порт-Артура, а Порт-Артур для защиты флота". Но генерал Стессель настаивал на выходе эскадры, и это создавало постоянное трение между сухопутными и морскими начальниками.

Адмирала Витгефта особенно беспокоили мины, которыми неприятель забрасывал Порт-Артурский рейд и вылавливание которых стоило огромных трудов. Попытки заградить выход из гавани производились неприятелем и далее, но в значительно меньших размерах и, по-видимому, одними военными судами — миноносцами и канонерскими лодками (17 и 25 мая и 9 июня).

В свою очередь, и Амур снова поставил минное заграждение, на этот раз в бухте Тахэ, к которой подходили неприятельские суда для обстрела сухопутных позиций; адмирал Того объявил в половине мая тесную блокаду Порт-Артура.

Попытка Амура заградить Голубиную бухту (22 мая) не удалась: на рейде транспорт встретил целый ряд мин, которыми были разорваны все 3 шедших в впереди его с миноносцами трала; транспорт вернулся, не исполнив поручения.

Деятельность миноносцев несколько оживилась в конце мая, когда исправление Цесаревича и Ретвизана (с помощью кессонов — см. это и название броненосцев) было закончено. Миноносцы производили ночную разведку у о-вов Кэн, Миао-Тао и вдоль берегов Квантуна, обстреливали, фланги неприятельских сухопутных позиций, подходившие к морю, и поддерживали сообщение с армией (см. "Лейтенант Бураков").

3 июня транспорт Амур, выйдя для постановки заграждения у левого фланга нашей сухопутной позиции, сам подорвался на минной банке и, кроме того, получил серьезную пробоину от прикосновения к камню у Голубиной бухты; т. к. запас мин для заграждения почти истощился, Амур поставили в гавань без исправления: так кончилась блестящая боевая деятельность этого корабля, отчасти замененного пароходом Богатырь, который уже 7 июня поставил минную банку в бухте Голубиной.

Между тем, адмирал Витгефт, побуждаемый как генералом Стесселем, так и главнокомандующим к большей активности, с готовностью исправленных броненосцев решил вывести в море. В видах этого решения на рейде с начала июня усилилось вылавливание неприятельских мин, а вечером 9 июня оба отряда миноносцев были посланы в море для охраны рейда от неприятельских заградителей.

Миноносцы эти у бухты Тахэ встретили неприятельские миноносцы, с которыми имели перестрелку на близком расстоянии. Благодаря темноте ночи, попаданий было мало, и один Боевой получил значительные повреждения: у него был перебит паропровод, испорчен рулевой привод, ранены начальник отряда, капитан 2 р. Елисеев, и несколько человек; несмотря на превосходство сил и выгодное положение, неприятель не преследовал наших миноносцев, и они вернулись в Порт-Артур к утру 10 июня, когда эскадра уже вышла на рейд, который очищался от неприятельских мин тралами.

Последние взорвали и отбуксировали к берегу 11 мин, поставленных неприятелем ночью на створе входных знаков.

Шедший впереди эскадры тралящий караван был атакован неприятельскими миноносцами, которых, однако, отогнал Новик.

По выходе в море миноносцы 2-го отряда и тралящий караван были отпущены в Порт-Артур, а эскадра к 5 ч. дня построилась в одну кильватерную колонну по флагманскому броненосцу Цесаревич; за последним шли броненосцы Ретвизан, Победа, Пересвет, Севастополь и Полтава, крейсера Баян, Аскольд, Диана, Паллада и Новик, а на правом траверзе броненосцев — 2 минных крейсера и 7 миноносцев 1-го отряда.

На эскадре недоставало 1 — 12?, 19 — 6? и 23 — 75-мм. орудий, неисправных, а гл. обр. снятых на защиту сухопутного фронта. Между тем, происшедшая задержка дала возможность неприятелю сосредоточить свои силы вблизи Порт-Артура.

В 6-м ч. вечера, когда эскадра была в 20 мил. от берега, показались главные силы японского флота, а около 7 ч. адмиралу Витгефту стало ясно, что полученные им от главнокомандующего указание на значительное ослабление неприятеля не оправдались: в виду эскадры были все 4 неприятельские броненосца, 4 броненосных крейсера, 1 броненосец береговой обороны, 12 легких крейсеров и до 30 миноносцев. Не считая себя достаточно сильным для вступления в бой при таких обстоятельствах (у неприятеля было почти вдвое больше средней артиллерии, чем на судах эскадры), временный командующий повернул обратно.

При возвращении на рейд броненосец Севастополь коснулся минного заграждения и получил пробоину, которая надолго вывела его из строя (см. "Севастополь").

Атаки же неприятельских миноносцев, начавшиеся в 8¹/₂ ч. вечера, еще на ходу эскадры, и продолжавшиеся затем всю ночь, когда она была на якоре, были успешно отбиты. Суда стояли с выкинутыми сетями, не открывая боевого освещения без необходимости. Неприятельские миноносцы атаковали эскадру настойчиво до самого рассвета (ночь была лунная), но не рискуя подходить ближе 10-11 каб.

Утром на рейде был найдено 12 не затонувших мин Уайтхеда. Хотя официальная японская история не говорит о потере в эту ночь миноносцев, утром были найдены выкинутые на берег трупы 1 японского офицера и 2 нижних чина.

В сражении минных атак принимали участие береговые батареи и лодка Гиляк.

Эскадра втягивалась в гавань с 5 час. утра до 2 ч. дня, показав этим, что практика того периода, когда во главе её стоял адмирал Макаров, был основательно забыта.

Донесение о выходе эскадры было послано главнокомандующему 14 июня (через Инкоу) с миноносцем Лейтенант Бураков, привезшим через несколько дней ответ адмирала Алексеева, который, м. пр., писал начальнику эскадры: "Должен, не скрывая, выразить все мое сожаление, что Вы отступили от своего плана, установленного Вами согласно моих указаний. Более чем уверен, если бы Вы решили выйти на ночь в море, японцы оказались бы в трудном положении. Преследовать всеми судами не решились, и Вы могли бы беспрепятственно идти во Владивосток...

Вспомните бой Варяга, и если бы Вы с большей верой в свою эскадру вступили в бой, Вы бы одержали, может, блестящую победу".

Одновременно с письмом главнокомандующего Лейтенант Бураков привез адмиралу Виттефту телеграмму (№ 7) следующего содержания: "Во исполнение Высочайшего Государя Императора повеления предписываю Вашему Превосходительству в дополнение предписания от 18 июня № 2196, пополнив все запасы и по готовности Севастополя, обеспечив безопасный выход и избрав благоприятный момент, выйти с эскадрой в море и, по возможности избежав боя, следовать во Владивосток, избрав путь по усмотрению".

В предписании от 18 июля адмирал Алексеев выражал крайнее недовольство уклонением эскадры от боя и, особенно, её возвращением в Порт-Артур, доказывая, что соотношение сил было далеко не так неблагоприятно для нашей эскадры, как находил её командующий, а общее положение требовало большей решительности с его стороны. Далее главнокомандующий требовал от эскадры активного содействия обороне крепости "до того времени, пока крепость пользуется полною обеспеченностью от взятия открытой силою или ускоренной атакою. В случае же предвидения последнего эскадре, не ожидая исправления Севастополя, надлежит заблаговременно выйти в море и, не вступай в бой, если это окажется возможным, проложить себе путь во Владивосток.

Наконец, если присутствие эскадры в Порт-Артуре, не м. приносить надлежащей пользы в смысле его обороны, то тотчас по исправлении Севастополя выйти в море и идти во Владивосток". Таковы были директивы главнокомандующего, подтвержденные и с высоты престола.

Между тем, адмирал Витгефт после выхода эскадры 10 июня еще менее верил в возможность прорыва, чем до него. "Не считая себя способным флотоводцем, — телеграфировал он в ответ на предписание, — командую лишь в силу случая и необходимости, по мере разумение и совести, до прибытия командующего флотом. Принятие боя при данных условиях было бы не Синоп, а Сант-Яго... Эскадру, ослабленную еженощными атаками, с поврежденными судами ни вперед, ни назад без боя не пропустили бы... Воля Государя священна, выполню беспрекословно, но по долгу присяги докладываю на благовоззрение, что согласно положению дел в Порт-Артуре и состоянию эскадры есть только 2 решения, — или эскадре совместно с войсками отстоять Порт-Артур. до выручки, или погибнуть, т. к. момент выхода во Владивосток наступить может только, когда смерть, одинаково будет спереди и сзади".

Дальнейшая переписка с главнокомандующим носила такой же характер подавленности тяжестью создавшегося положения и недоверия к получаемым указаниям с одной стороны, упорного непризнания этой тяжести и настойчивых требований выхода эскадры во Владивосток, по возможности избегая боя, — с другой. Все совещания, собираемые адмиралом Витгефтом, отчасти по требованию главнокомандующего, отчасти по личному усмотрению, приходили к тому же выводу, который разделялся и начальником эскадры: собрание флагманов и капитанов неизменно высказывались против выхода эскадры в море, считая, что она д. оставаться в Порт-Артуре "до последнего момента", помогая обороне крепости, и лишь с падением последней перейти во Владивосток.

Между тем, неприятельские миноносцы почти ежедневно появлялись на Порт-Артурском рейде: днем они атаковывали наш тралящий караван, ночью — сторожевые суда, способствуя в то же время своим заградителям забрасывать рейд минами. Наши миноносцы также почти ежедневно выходили в море, вступая в перестрелку с судами неприятеля.

Крейсер Новик оказывал миноносцам посильную поддержку, а канонерские лодки, крейсера и даже отдельные броненосцы высылались в соседние бухты для обстрела неприятельских позиций на сухопутном фронте. Все эти мелкие стычки имели несомненно моральное значение, поддерживая дух личного состава; но настоящей активности эскадра не проявляла, а материальная часть страдала от неизбежных случайностей. Так, в ночь на 11 июля миноносцы Лейтенант Бураков, Грозовой и Боевой, вышедшие в обычное дежурство в бухту Тахэ, были атакованы на якоре минными катерами противника; Лейтенант Бураков был переломлен взрывом мины почти пополам, — спасти его не удалось; Боевой получил большую пробоину в кочегарке, надломившую его корпус; Грозовой погнул только валы и винты при буксировке на мелкое место Лейтенанта Буракова.

Последний миноносец остался в бухте Тахэ, а 2 первые были приведены в Порт-Артур утром 11 июля.

13 июля неприятельский крейсер Чийода подорвался на минной банке, поставленной против Лунвантана плотиком с транспорта Амур (лейтенант Волков); крейсер остался на плаву.

На следующий день наши крейсера, канонерские лодки, 7 миноносцев и броненосец Ретвизан из бухты Тахэ обстреливали левый фланг неприятеля. На обратном пути в Порт-Артур был затралено несколько мин, взорваны трал и 1 шаланда, а перед самым проходом подорвался и крейсер Баян (см.).

С 17 июля наши броненосцы начали производить по требованию и указаниям сухопутных начальников перекидную стрельбу по японским позициям; в виду перехода к неприятелю берега, у которого стоял поврежденный Лейтенант Бураков, миноносец был окончательно взорван.

В это же время к постановке мин заграждения была приспособлена часть миноносцев, т. к. тихоходный пароход Богатырь оказался мало пригодным для таковой цели. С тесным обложением крепости неприятель начал бомбардировать порт и бастионы, в которых стояла эскадра, перекидным огнем из своих осадных орудий. Уже 26 июля от этой стрельбы загорелся масляный склад, с трудом потушенный при помощи пожарных средств портового судна Силач и минного крейсера Гайдамак.

27 июля бомбардировка повторилась; наши броненосцы отвечали перекидной стрельбой, корректируемой с нашего сухопутного фронта. Во время этой стрельбы в Ретвизан попало 7 снарядов; один из них попал в носовую часть ниже броневого пояса, причинив броненосцу подводную пробоину площадью 23 кв. фт.; командир Ретвизана, капитан 1 р. Щенснович, 2 офицера и 3 нижних чина были легко ранены, палуба корабля пробита в 2 местах, а стоявшая у борта баржа с 2-мя 6? ор-ми потоплена.

Утром 28 июля эскадра в полном составе, за исключением крейсера Баян, еще не окончившего заделку пробоины, вышла в море (см. Шантунгское морское сражение) для прорыва во Владивосток; оставшиеся в Порт-Артуре суда были подчинены старшему морскому начальнику, контр-адмиралу Лощинскому.

Из состава эскадры, вышедшей в море 28 июля, на следующее утро в Порт-Артур вернулись броненосцы Пересвет, Ретвизан, Победа, Севастополь и Полтава, крейсер Паллада, миноносцы Властный, Выносливый и Бойкий и пароход Монголия, (госпитальное судно эскадры).

Отделение Цесаревича, 3 крейсеров и 5 лучших миноносцев настолько ослабило эскадру, что дальнейшая её борьба за владение морем представлялась личному составу невозможной. Вступивший в командование контр-адмирал кн. Ухтомский не м. поднять упавшего духа на эскадре, т. к. и сам не верил в её силы. Суда эскадры по-прежнему тралили и охраняли рейд, выходили для разведки, обстрела неприятельских позиций и др. частных операции, но начавшееся разложение её продолжалось, несмотря на неожиданно быстрое исправление полученных в бою повреждений, неоднократно собиравшийся совет флагманов и капитанов категорически высказывался против новых попыток прорыва или решительного боя с неприятелем. Уже с первых чисел августа начался своз судовых десантов, отпуск снарядов и новых орудий на сухопутный фронт, гибель драгоценных для эскадры людей на береговых позициях (8 августа. из 1.246 ч. погибло более 200 ч., вместе с начальником 5-го десантного батальона, капитана 2 р. Лебедевым) не м. быть возмещена, т. к. в экипаже давно уже не было специалистов.

5 августа. в Голубиную бухту прибыл прорвавший блокаду французский пароход Georges с провизией; вышедшая для его конвоирования канонерская лодка Гремящий затонула на внешнем рейде, взорвавшись на мине заграждения (см. "Гремящий"), а пароход на следующий день ушел из Порт-Артура с донесениями главнокомандующему.

Даже канонерские лодки, занятные ежедневно сторожевой службой на рейде, отдавали часть своих людей на берег — в резерв десантного батальона.

10 августа. на рейде подорвался Севастополь, возвращавшийся с обстрела неприятельских позиций из бухты Тахэ, а 11 августа. также подорвались миноносцы Разящий и Выносливый, охранявшие тралящий караван от нападений неприятельских миноносцев. Разящий удалось ввести в гавань, а Выносливый погиб через 2 мин. после взрыва вместе со своим командиром, лейтенантом Рихтером.

21 августа. у мыса Пинг-ту-тау взорвался на мине и затонул неприятельский миноносец Хаядори.

24 августа контр-адмирал кн; Ухтомский был заменен капитаном 1 р. Виреном, бывшим командиром крейсера Баян, назначенным командовать отдельным отрядом броненосцев и крейсеров в Порт-Артуре, как теперь уже называл эскадру и сам наместник, адмирал Алексеев. Миноносцы в этот период, осады часто выходили для постановки минных банок; последние все еще приносили существенный урон неприятелю, 3 сентября близ о-ва Айрон погибла японская канонерская лодка Хай-иен; 28 сентября подорван истребитель Харусама на внешнем рейде; 13 октября, подорвался броненосец Асахи, отведенные для починки пробоины на о-ва Эллиот, 20 октября — истребитель Оборо, также оправившийся со своею пробоиной. Но за то и наши миноносцы, проявлявшие еще наибольшую активность, один за другим выходили из строя; так, 29 октября взрывом мины были повреждены миноносцы Бдительный и Сердитый, а 31 октября на внешнем рейде, у Тигрового полуо-ва, взорвались миноносцы Сильный и Стройный (первый из них удалось отвести в гавань, второй сейчас же затонул).

Агония эскадры началась вместе с тесным обложением Порт-Артура во 2-ой половине сентября, 18 и 19 сентября в Пересвет попало до 10 неприятельских снарядов, гл. обр., 11? клб.; одна из землечерпалок в эти дни потонула. Неприятель стрелял по гавани из своих осадных орудий, корректируя огонь с командующих высот. Укрываясь от бомбардировки, суда выходили на внешний рейд или принимались к самому берегу, под навесом Перепелиной (Ретвизан) и др. гор. Но пристрелка японцев с каждым днем становилась точнее, и было всем ясно, что дни оставшихся в гавани кораблей сочтены. 27 сентября, пробивший палубу навесной снаряд разбил правую машину Баяна; 12 октября затонул пронизанный снарядами "Забияка; 17 октября та же участь постигла Ангару, стоявшую в запасном бастионе под флагом Красного Креста, а 18 октября — пароход общества Восточно-Китайской железной дороги Гирин; 19-го — пароход Цицикар, лодки Гиляк, Отважный и миноносцы спасались только ежедневными выходами на рейд.

В ноябре, когда неприятельские батареи еще приблизились к Порт-Артуру, суда начали страдать и от 6? снарядов, которые раньше не долетали: осколком такого снаряда 22 ноября был ранен капитан 1 р. Вирен.

Взятие горы Высокой ускорило агонию судов, на следующий же день, 23 ноября, 11? снаряды потопили Ретвизан, 24 ноября — Победу, Пересвет и Палладу, 25-го, Гиляк; все эти суда затонули в бассейнах гавани.

Один Севастополь еще боролся: в ту же ночь он вышел на внешний рейд, а утром 26-го перешел в закрытую от неприятельского огня бухту Белого Волка и здесь стал на якорь рядом с Отважным.

Подвиг командира Севастополя, капитана 1 р. ф.-Эссена, д. был отмечен, как особенно выдающийся по смелой инициативе и исполнению задуманного плана, несмотря на огромный некомплект людей, не сочувствие начальника отряда и др. препятствия (см. "Севастополь"). Оставшийся на внутреннем рейде крейсер Баян был потоплен огнем неприятеля в тот же день, 26 ноября.

Упомянем еще о некоторых отдельных событиях этого периода осады.

Начиная с августовских штурмов морские десантные батальоны и роты отдельных судов принимали деятельное участие во всех главнейших боях на сухопутном фронте: 7-8 августа. — при отражении атак на Угловую и Высокую горы, 6-10 сентября — у Высокой горы и в др. частях фронта, 26 сентября, 3, 12-13 октября — по всему фронту, 15-19 октября — на правом фланге у форта № 2 и в центре, 7-14 ноября — на обоих флангах и, наконец, с 15-22 ноября — при геройской обороне Высокой горы, с падением которой пробил последний час остатков 1-ой эскадры Тихого океана.

Из подвигов на море личного состава отметим: 21 октября ночную атаку мичманом Дмитриевым, на минном катере броненосца Ретвизан, с волонтером Морозовым на руле, 3 японских миноносцев, под одним из которых была взорвана катерная мина; 2 ноября прорвал блокаду миноносец Расторопный, посланный с донесениями главнокомандующему и взорванный по приходе в Чифу своим командиром, лейтенантом Плен; 2 декабря также прорвала блокаду и прибыла в Чифу десятка (лодка) с Бобра, под командой капитана 2 р., Цвингмана, совершившего вдвойне опасный переход под парусами, в свежую погоду; этот подвиг повторили в последние дни Порт-Артура еще следующие суда: 17 декабря — железный бот с парохода Добровольного флота Казань, под парусами, под командой капитана 2 р. Елисеева; 19 декабря — миноносец Статный (лейтенант барон Косинский), вывезший из Порт-Артура знамена пехотных полков и Квантунского флотского экипажа, Высочайше пожалованные канонерским лодкам Бобр и Гиляк серебряные рожки, секретные документы морского и сухопутных штабов и депеши главнокомандующему (разоружен по прибытии в Чифу); в ту же ночь из Порт-Артура вышли, прорывая блокаду, миноносцы Скорый (лейтенант Тырков 2-й), Сердитый (лейтенант Дмитриев), Властный (лейтенант Карцев), Смелый (лейтенант Бахирев) и Бойкий (лейтенант Беренс 2-й) и 4 паровых катера с мичманами Поливановым и Вилькеном.

Первые 3 миноносца и все 4 катера прибыли в ту же ночь в Чифу, а миноносцы Смелый и Бойкий — на следующий день в Киао-Чао, где те и другие были разоружены, но не попали в руки неприятеля.

Из японских судов, принимавших участие в блокаде Порт-Артур. погибли: 24 ноября — канонерская лодка Атого на камнях в проходе между о-вами Саншантао; 17 ноября — канонерская лодка Сай-Иен на мине заграждения в бухте Голубиной; 29 ноября — крейсер Такасого на мине заграждения в море (ширина 38°10? с. долг. 121°15? в.).

Подорвались, но были уведены в ближайшие базы: 10 ноября — миноносец № 66 под Ляотешаном и 27 ноября — канонерская лодка Акаси в 10 мил. на югу от скалы Encounter.

Прорвавший блокаду и прибывший в Порт-Артур 29 ноября английский пароход King Arthur был выведен миноносцами из гавани 6 декабря, по снятии с него груза провизии. Став на якорь в бухте Белый Волк, броненосец Севастополь до последнего дня продолжал сопротивляться неприятелю, поражая его позиции перекидным огнем в течение дня и отражая яростные атаки японских миноносцев ночью (см. "Севастополь").

Доблестная борьба этого броненосца и канерской лодки Отважный, олицетворявших собою славные традиции русского флота, принесла неприятелю и материальный вред, при атаках на них погибли: 1 декабря — японский миноносец № 53, 2 декабря — миноносец № 42; повреждены миноносец № 58, Цубаме, Аотака и др. 20 декабря, в день сдачи Порт-Артура, затоплены: Севастополь и Отважный — на внешнем рейде; Разбойник, Джигит, Ермак, Силач и суда землечерпательного каравана — в проходе, оставшейся чистым до последней минуты.

Порт-Артурская эскадра не принесла той пользы, которую она м. принести, если бы во главе её от начала до конца стоял человек с твердой волей, смелых полетов мысли и тем энтузиазмом, который необходим для преодолевание материальных препятствий. Хотя и слишком кратковременное, командование адмирал Макарова показало, что и ослабленная 2 кораблями, эта эскадра еще м. оспаривать у неприятеля владение морем. Но самое появление у власти адмирал Макарова было экспромтом: его послали с началом войны, когда эскадра уже потерпела тяжелый урон, усугубивший её и без того незавидное положение: необорудованность базы ни в военном, ни даже просто в морском, навигационном отношениях, разделение сил в 2 удаленных один от другого портах, разделение власти между несколькими начальниками и отсутствие ясного, определенного плана действий.

При таких условиях эскадра не м. победить. Обаяние Макарова, замечательное сочетание его кипучей энергии с прежним боевым опытом и обширными познаниями м. вдохнуть живой дух в это рыхлое тело; но не стало Макарова, и члены его расползлись: внешняя дисциплина отдалила развязку, не изменив её существа. Импровизация не заменила организации: эскадра погибла, не ослабив неприятеля даже настолько, чтобы подготовить почву для дальнейшей борьбы на море.

Японский флот выполнил труднейшую задачу: он победил 1-ю эскадру Тихого океана не столько в бою, как настойчивостью и упорством блокады. Адмирал Того потерял перед Порт-Артуром не мало кораблей, но после блокады его флот был сильнее, чем до неё: это доказало Цусимское сражение (см. это).

Дело о сдаче крепости Порт-Артур японским войскам.

20 декабря 1904 г. Порт-Артур был сдан генералом Стесселем на капитуляцию японцам; 16 февраля 1905 г. Стессель вернулся в Спб. и 13 марта того же года последовало Высочайшее повеление военному министру, генерал-адъютанту Сахарову, согласно 64 ст. положения об управлении крепостями, "образовать для рассмотрение дела о сдаче крепости Порт-Артура японским войскам следственную комиссию".

По Высочайшему избранию, председателем её был назначен член Государственного совета генерал-от-инфантерии Х. Х. Рооп, а членами: члены Государственного и Военных советов инженер-генерал П. Ф. Рерберг, члены Военных советов генерал-от-инфантерии К. В. Комаров, генерал-от-артиллерии Н. А. Демьяненков, генера- от-артиллерии П. А. Крыжановский и генерал-лейтенант Я. А. Гребенщиков, комендант Новогеоргиевской крепости генерал-лейтенант Н. В. Богаевский, председатель Виленского военно-окружного суда генерал-лейтенант В. С. Митрофанов, начальник Александровской военно-юридической академии генерал-лейтенант Ф. Н. Платонов, члены адмиралтейств-совета вице-адмирал И. М. Диков, председатель морского технического комитета вице-адмирал Ф. В. Дубасов и главный командир флота и портов Балтийского моря вице-адмирал А. А. Бирилев.

Заведование делопроизводством комиссии был возложено на генерал-лейтенанта Ф. Н. Платонова, в помощь которому были командированы чины главного военно-судного управления подполковники В. А. Апушкин и Н. П. Вишняков.

Комиссия открыла свою деятельность 1 апреля 1905 г. и закончила таковую 14 июля 1906 г. составлением заключения, в коем изложила, что сдача Порт-Артура не м. быть оправдана ни тогдашним положением атакованных фронтов, ни недостаточной численностью гарнизона, ни состоянием здоровья и духа людей, ни недостатком боевых и продовольственных запасов; условия же капитуляции и выполнение её явились крайне тягостными и оскорбительными для чести армии и достоинства России.

На всеподданнейшем докладе военном министром этого заключения, Государь Император 12 августа 1906 г. Высочайше повелеть соизволил привлечь к делу в качестве обвиняемых: начальника Квантунского укрепленного района, генерал-адъютанта Стесселя, коменданта крепости генерал-лейтенанта Смирнова, начальника сухопутной обороны генерал-лейтенанта Фока и начальника штаба Квантунского укрепленного района генерал-майора Рейса, вице-адмирала Старка, и контр-адмиралов Лощинского, Григоровича Вирена и Щенсновича.

Производство предварительного следствия о них тем же Высочайшим повелением было возложено на постоянного члена главного военного суда д. т. с. С. А. Быкова, который, приступив к таковому 15 августа. 1906 г., закончил его 3 ноября того же года.

Все следственное дело составило 7 томов на 2.456 листах, с 31 приложением и 12 вещественными доказательствами, заключая в себе чрезвычайно обширный и ценный военно-исторический материал (показание 58 свидетелей, в том числе генерал-адъютантов Е. И. Алексеева и А. Н. Куропаткина, планы, карты, приказы, телефонограммы, полевые книжки, журналы военных действий и совета обороны и т. п.).

4 ноября главным военным прокурором приступлено было к составлению заключения, 15 января 1907 г. работа эта была закончена, и в тот же день заключение препровождено в частное присутствие военное совета, которое составляли: председатель — генерал-от-артиллерии П. А. Салтанов, члены Генерал-от-кавалерии Я. Д. Малама, генерал-от-инфантерии И. М. Поволоцкий, А. П. Скугаревский, генерал-лейтенант К. Н. Ставровский, П. А. Фролов и постоянные члены главного военного суда генерал-лейтенант В. О. Басков.

Частное присутствие приступило к рассмотрению заключение главного военного прокурора 18 января 1907 г. и, после 19 заседаний, 7 апреля того же года, представило всеподданнейший доклад, в котором, согласно с мнением следственной комиссии, высказало, что сдача Порт-Артура не была вызвана обстоятельствами, внезапно принявшими неблагоприятельный оборот, а решение сдать крепость созрело задолго до совершения этого акта и постепенно приводилось в исполнение, причем сдача явилась неожиданностью почти для всего гарнизона.

Главным виновниками "этой позорной операции", по мнению частного присутствия, были генералы Стессель, Фок и Рейс, генерал же Смирнов и контр-адмиралы Лощинский, Вирен, Григорович и Щенснович м. подлежать ответственности лишь за бездействие власти; что же касается вице-адмирала Старка, то предъявленные ему обвинения не имеют прямой связи с капитуляцией Порт-Артура.

28 апреля 1907 г. заключение частного присутствия Военного совета удостоилось Высочайшего утверждения с выражением Высочайшей воли "морских чинов суду не предавать".

Т. обр., были преданы верховному военно-уголовному суду отставной генерал-лейтенант Стессель, генерал-лейтенанты Смирнов и Фок и генерал-майор Рейс.

5 июня 1907 г. главный военный прокурор генерал-лейтенант Рыльке внес о них в этот суд обвинительный акт.

В состав верховного военно-уголовного суда входили: члены Военного совета, генерал-от-инфантерии П. Г. Дукмасов (председательствующий), А. К. Водар, С. О. Гончаров, С. Н. Мылов и Генерал-от-кавалерии бар. А. А. Бильдерлинг; состав этот для рассмотрения настоящего дела был пополнен: постоянными членами главного военного суда: генерал-от-инфантерии П. Н. Аникеевым и генерал-лейтенантами бар. Э. Р. Остен-Сакеном и О. К. Щербович-Вечором и командирами корпусов: XIX — генерал-лейтенантом Е. С. Саранчовым и XXI — генерал-лейтенантом Н. В. Русским.

Поддерживать на суде обвинение поручено было помощнику главного военного прокурора генерал-лейтенанту А. М. Гурскому.

Защиту обвиняемых приняли на себя: г. Стесселя — подполковник П. Е. Вельяминов (участник обороны Порт-Артура) и подполковник в отставке О. А. Сыртланов; генерал-лейтенанта Смирнова — капитан 2 р. Г. К. ф.-Шульц; генерал-лейтенанта Фока — отставной генерал-лейтенант И. Домбровский (бывший военный судья) и генерал-майора Рейса — присяжный поверенный (адвокат) (отставной подполковник) В. Н. Нечаев.

Свидетелей было вызвано со всех концов России — 120 ч., в том числе и генерал-адъютант А. Н. Куропаткин.

Заседание верховного военно-уголовного суда открылось 27 ноября 1907 г. в помещении Собрания армии и флота в Спб., под председательством генерала-от-инфантерии Дукмасова. Оно происходило публично и вызывало живейший интерес в обществе и печати; последняя имела своих представителей, в лице 32 корреспондентов различных русских и иностранных газет и телеграфных агентств.

Обширный зал суда был почти всегда переполнен публикою.

28 декабря председательствование в суде, за болезнью генерала Дукмасова, перешло к генерал-от-инфантерии Водару.

По болезни выбыл также из состава суда генерал Мылов.

Суд над адмиралом Рождественским по поводу гибели корабря Бедовый, на котором он заявил о виновности. Кронштдт, 1906 г.

Суд имел всего 41 заседание.

22 января 1908 г. начались заключительное прение и окончились 5 февраля; 6 февраля суд удалился для совещания и вечером 7 февраля вынес резолюцию, которою признал виновными: генерал-лейтенанта Стесселя в том, что 20 декабря 1904 г., состоя начальником Квантунского укрепленного района и главным начальником войск в Порт-Артуре с подчинением ему коменданта крепости генерал-лейтенантом Смирновым, сдал крепость японцам, не употребив всех средств к дальнейшей её обороне, в бездействии власти и в дисциплинарном проступке, и генерал-лейтенант Фока — в дисциплинарном проступке (составлении и рассылке начальствующим лицам оскорбительных по содержанию "заметок") и определил Стесселя подвергнуть смертной казни чрез расстреляние без лишение всех прав состояния, а Фоку — объявить выговор.

Принимая, однако, во внимание, что крепость Порт-Артур, "осажденная с моря и с суши превосходящими силами противника, выдержала под руководством генерал-лейтенанта Стесселя небывалую по упорству в летописях военной истории оборону и удивила весь мир доблестью своих защитников; что несколько штурмов были отбиты с громадным для противника потерями; что в течение всей осады генерал Стессель поддерживал геройский дух защитников крепости, а также имея в виду его прежнюю боевую службу и участие в 3 кампаниях", верховный военно-уголовный суд всеподданнейше ходатайствовал пред Государем Императором о смягчении Стесселю определенного ему наказания заточением в крепости на 10 л., с исключением его из службы и с лишением чинов. Генералов Смирнова и Рейса суд оправдал.

4 марта 1908 г. приговор суда был конфирмован Государем Императором, причем определенное судом наказание Стесселю было всемилостивейше смягчено в пределах ходатайства суда, всеподданнейшее же прошение Стесселя о дальнейшем смягчении его участи было оставлено без уважения.

5 марта 1908 г., одновременно с опубликованием в приказе по военному ведомству Высочайшей конфирмации суда, опубликован был и Высочайший приказ армии и флоту с высокомилоственной оценкой службы Порт-Артурского гарнизона. "Верховный суд, — говорилось в этом приказе, — карая виновника сдачи, вместе с тем в полном величии правды восстановил незабвенные подвиги храброго гарнизона".

7 марта Стессель был заключен в Спб. (Петропавловскую) крепость, из которой, по Монаршем милосердии), был освобожден через год.

2 апреля 1908 г. Высочайшим приказом по военному ведомству были уволены от службы по домашним обстоятельствам, с пенсией (но без мундира) генералы Смирнов, Фок и Рейс.