Белогвардейцы Веймарской республики. Часть IX
Белогвардейцы Веймарской республики. Часть VII
Белогвардейцы Веймарской республики. Часть I
Белогвардейцы Веймарской республики. Часть II
Белогвардейцы Веймарской республики. Часть III
Белогвардейцы Веймарской республики. Часть IV
Белогвардейцы Веймарской республики. Часть V
Белогвардейцы Веймарской республики. Часть VI
Белогвардейцы Веймарской республики. Часть VII
Белогвардейцы Веймарской республики. Часть VIII
Белогвардейцы Веймарской республики. Часть IIX
Белогвардейцы Веймарской республики. Часть IX
Белогвардейцы Веймарской республики. Часть X
4. О награждении Тевтонским Рыцарским Крестом фон Рандова
При изучении вопросов, связанных с учреждением "Тевтонского Рыцарского Креста" командиром белого добровольчнеского отдельного отряда особого назначения гауптманом Альфредом фон Рандовым, мы сталкиваемся с тем довольно редким случаем, когда создатель или учредитель почетного (или памятного) знака, не считая приказа по части, датируемого 1919 г., никогда не сообщал о конкретных положениях относительно правил награждения этим знаком. Лишь по прошествии почти целого десятилетия он удосужился сообщить о них - в общих чертах - в письме немецкому военному историку и фалеристу Курту-Гергарду Клитману. Впрочем, информация, сообщенная Альфредом фон Рандовым в ответ на письменные запросы Клитмана, носили достаточно противоречивый и путаный характер. При этом она далеко не всегда соответствовала содержанию его приказа по части, датируемого 1919 г.
Из писем фон Рандова, прежде всего, следует, что с течением времени условия награждения четырьмя учрежденными им почетными знаками (которые он назвал "Тевтонским Рыцарским Крестом") существенным образом изменились. Сказанное касается не только того обстоятельства, что эти "тевтонские кресты", которые были первоначально задуманы им лишь в качестве памятных знаков, напоминающих о совместной фронтовой службе, стали, в конце концов, выдаваться в качестве наград за боевые заслуги. Кроме того, сообщенная фон Рандовым информация вызывает целый ряд вопросов военно-исторического и фалеристического характера, прояснить которые в настоящее время вряд ли представляется возможным, с учетом почти полного отсутствия соответствующих архивных документов и материалов. Ибо все, что имелось в архивах на этот счет и было доступно довоенным исследователям (например, тому же Клитману), включая военный дневник добровольческого корпуса фон Рандова, было уничтожено в последние месяцы Второй мировой войны (при налете англо-американских бомбардировщиков на Потсдамский Военный Архив в 1945 г.).
Что касается четырех классов "Тевтонского Рыцарского Креста", учрежденного Альфредом фон Рандовым в 1919 г., то представляется необходимым заметить следующее. В упомянутом выше приказе по части 1919 г. содержится письменное подтверждение учреждения командиром фрейкора только лишь Звезды и Креста I класса (степени). Исключительно благодаря личной инициативе Клитмана Потсдамский Армейский Архив предоставил в его распоряжение в 1938 г. выписку из этого приказа по части, оказав не только ему, но и всем последующим поколениям фалеристов, военных историков и любителей, интересующихся белыми германскими добровольческими корпусами 1918-1923 гг., немаловажную услугу.
В мае 1919 г., согласно данным Клитмана, имевшего в 1937 и 1938 гг. возможность ознакомиться с хранившимися в Потсдамском Армейском Архиве оригиналами соответствующих документов (которых, впрочем, и там хранилось не слишком-то много), Альфредом фон Рандовым были учрежден Большой Крест и Крест II класса (степени). К сожалению, Клитман не привел никаких ссылок на источники, на основании которых он датировал учреждение этих двух знаков. Единственное, на что в настоящее время можно кое-как опереться при попытках датировки их учреждения, это информация, приведенная Альфредом фон Рандовым в его письме от 12 сентября 1938 г., согласно которой он в мае 1919 г. выслал из местечка Жадова Звезду (в золоте) германскому генералу фон Вельману, а также его пометка на полях письма, отосланного им обратно Клитману (от которого он его получил) - этой ремарки мы чуть позднее коснемся более подробно.
Однако самым странным в этой датировке учреждения Большого Креста и Креста II класса (степени) представляется то обстоятельство, что гауптман фон Рандов в мае 1919 г. уже не был командиром добровольческого корпуса своего имени (в составе белой германской добровольческой "Шауленской бригады"), поскольку еще 12 апреля 1919 г. его сменил в этой должности гауптман Майер, после чего фон Рандов отбыл в отпуск и больше в свою часть не возвращался.
Кстати, в своей переписке с Клитманом фон Рандов ни разу не касается вопроса своей замены гауптманом Майером в должности командира добровольческого корпуса 17 апреля 1919 г. . Напротив, в одном из своих писем Клитману (к сожалению, не поддающемся точной датировке) он сообщает, что все документы его добровольческого корпуса были утеряны в ходе поспешного отступления осенью 1919 г. из Литвы или Прибалтики (в описываемое время Литва еще не считалась частью Прибалтики, в отличие от Латвии и Эстонии). При этом из письма фон Рандова, содержащего упоминание об этом печальном событии, никоим образом не явствует, что он в описываемое время уже не пребывал в рядах своей части. Данное обстоятельство позволяет предположить, что Альфред фон Рандов, с частью своих добровольцев, в июле-августе 1919 г. отказался подчиниться приказу о возвращении в Германию (подобно многим военнослужащим германской армии, не пожелавшим возвращаться в республиканскую Германию и перешедшим, приняв российское подданство, в ряды русско-немецкой белой Западной Добровольческой Армии генерал-майора князя П. М. Авалова) и какое-то время продолжал оставаться на Прибалтийском фронте. Если наше предположение верно, то у фон Рандова действительно было достаточно времени для второго этапа учреждения своих корпусных наград и производства награждения. Однако данная версия, к сожалению, является чисто умозрительной, ибо не подтверждается документальными свидетельствами.
В данной связи следует указать и на то, что упомянутый нами выше русский генерал-майор князь П. М. Авалов (Бермондт), Главнокомандующий белой монархической русско-немецкой Западной Добровольческой Армией (ЗДА), также учредил памятный крест "мальтийской формы", покрытый черной эмалью или лаком (так называемый "мальтийский крест", "крест Бермондта-Авалова" или "Крест Авалова") - правда, не в качестве боевой награды, а в качестве знака отличия (этот крест был предназначен для ношения на груди всеми чинами ЗДА). Известно также, что в ходе боевых действий "аваловцев" в Прибалтике (главным образом, против поддерживаемых военными кораблями и бронечастями армий стран Антанты "белых" латышских и эстонских националистов, не желавших пропускать ЗДА через территорию Латвии на помощь наступавшим на красный Петроград белым частям русской "непредрешенческой" и проантантовской Северо-Западной Армии генерала от инфантерии Н. Н. Юденича) не все из них успели получить "мальтийский крест", так что некоторые из них получали его от своего бывшего Главнокомандующего уже "задним числом", в Германии, в 1920 г. и в последующие годы. Все дело в том, что "крест Авалова" (знак ЗДА) как две капли воды похож на "Тевтонский рыцарский Крест" I класса, учрежденный Альфредом фон Рандовым. Очередная загадка!
Однако вернемся к немногим сохранившимся документам. Важнейшим из них представляется приказ по части, отданный фон Рандовым 12 апреля 1919 г. Приводим ниже сохранившийся текст выписки из его "Приказа по отдельному отряду особого назначения", предоставленная в распоряжение Клитмана Потсдамским Армейским Архивом 7 сентября 1938 г.:
"12. Я намерен распорядиться изготовить памятный знак в форме черного креста (эмалированного) с серебряным кантом, предназначенный для ношения на левой стороне груди. Этот крест должны получить все бойцы отдельного отряда особого назначения, способные подтвердить свою непрерывную службу в отдельном отряде особого назначения в течение 4 месяцев. Этот же крест на серебряной звезде должны будут получить все бойцы отдельного отряда особого назначения, прослужившие в отдельном отряде особого назначения Рандова полные 6 месяцев. Насколько средств отдельного отряда особого назначения окажется достаточно для безвозмездной выдачи этого памятного знака боевого товарищества, сегодня сказать не представляется возможным. Не исключено, что каждый имеющий право на получение этого знака в память о пережитых нами вместе печальных и радостных часах должен будет приобрести его по соответствующей небольшой цене. Подпись: фон Рандов, Гауптман (капитан - В. А.) и командир Отдельного отряда особого назначения".
Приводим ниже письма Альфреда фон Рандова, адресованные Курту-Гергарду Клитману и датированные 27 августа и 12 сентября 1938 г., а также еще одно письмо, написанное фон Рандовым в промежутке между двумя вышеназванными письмами, но, к сожалению, не поддающееся точной датировке:
"27. 8. 1938
1. _
2. _
3. Учрежденный мною, в качестве первого командира добровольческого корпуса, "Тевтонский Рыцарский Крест", представляет собой иоаннитский крест, покрытый черной эмалью, с узкой серебряной каймой. II класс (степень) предназначен для ношения на черной муаровой ленте, I класс - для ношения без ленты, на левой стороне груди, Большой Крест (размером вдвое больше Креста) - на широкой черной муаровой ленте на шее с серебряными скрещенными мечами на кольце. К Большому Кресту полагается также звезда, предназначенная для ношения на левой стороне груди, восьмиконечная, с расположенными между лучами над крестом золотыми мечами. На звезду наложен крест I класса. Документа об учреждении не имеется, есть только приказ по части, которым вводится этот орден и в котором сообщаются условия его получения (хранится в Имперском архиве). Звезда в золоте была подарена мною в 1919 г. генералу пехоты фон Вельману по случаю его прощания с частью, в которую входил и мой добровольческий корпус.
Подпись: ф. Рандов".
В следующем письме (без указания даты) Альфред фон Рандов сообщает следующие сведения:
"При поспешном отступлении из Литвы, находясь под постоянной угрозой попасть в засаду, организованную местным населением и литовскими войсками, часть которых находилась под моим командованием, не было возможности своевременно обеспечить сохранность документации добровольческого корпуса. Среди них находились и наградные удостоверения, заполнявшиеся в свое время вахмистром Кремером. Все документы, списки части, персональные дела, заявления о зачислении в часть, расписки в получении жалованья и т. д. попали в руки большевиков.
Большой Крест со Звездой был первоначально задуман в качестве ордена для награждения не входящих в наш добровольческий корпус выдающихся командиров других добровольческих корпусов, сражавшихся вместе с нами (Пфеффера, Брандиса, Авалова-Бермондта, Дибича), некоторые из которых также награждали нас своими орденами и звездами. Только звездой, если мне не изменяет память, были награждены лишь командиры моих двух групп (отдельный отряд особого назначения фон Рандова был в ходе боевых действий разделен им на две группы - Северную и Южную - В. А.), мой 1-й адъютант и окружной начальник (крайсамтман - В. А.) Фюнфштюк в Скаудвиле, последний был главой администрации района, в котором находился театр военных действий моего добровольческого корпуса.
II класс был изначально предназначен только для награждения рядового состава. Однако выяснилось, что проведение четкого разделения между I и II классом не осуществимо, исходя из психологических соображений, так что Звезда, в определенном смысле, является наградой за совершенный подвиг, в то время как I класс становился во все большей степени подтверждением стойкости добровольца, выражавшейся в длительности срока его службы в рядах части. Командиры-литовцы получали только I класс, но никто из них не получил Звезды. Кстати, никак не удавалось убедить бойцов больше не носить II класс после получения I. Многие из них - по сей день! - носят оба класса, подобно тем, кто носит свой Балтийский Крест II класса на ленте на груди рядом с крестом I класса (на булавке - В. А.).
Подпись: фон Рандов".
"Белые" войска литовских "буржуазных" (выражаясь языком советской пропаганды той поры) националистов (по иронии судьбы, организованные немцами под руководством полковника Генерального Штаба Шредера), не раз вероломно наносили удары по отступающим частям русско-немецкой Западной Добровольческой Армии князя и ослабленным боями (в том числе за независимость Литвы!) германским добровольческим корпусам. А еще раньше, во второй половине октября 1919 г., "белые" литовцы неожиданно ударили в тыл частям ЗДА (сражавшимся с "белыми" эстонцами и латышами, не желавшими, под нажимом Антанты, пропустить их через территорию "белой" Латвии на помощь белой русской Северо-Западной армии генерала Юденича, штурмовавшей красный Петроград) на южном участке Двинского фронта, захватив у них несколько железнодорожных платформ с пушками, пулеметами и боеприпасами, 6 военных самолетов и т. д. Так что гауптман Альфред фон Рандов совершенно справедлив в своих оценках, данных им в письме.
В своем третьем письме от 12 сентября 1938 г. Альфред фон Рандов сообщил по поводу учрежденных им наград следующее:
"Я уже писал Вам (это явное указание на то, что фон Рандов написал Клитману еще одно письмо, о котором Клитман, однако нигде не упоминает и который не сохранился в коллекции Клитмана, хранящейся ныне в архиве геральдического союза "Герольд" в Берлине - В. А.), что фирма Майбауэр, Берлин, Юнкерштр(ассе - В. А.) 19, в свое время изготовила знаки. Возможно, там еще находится образец (для их изготовления - В. А.), в противном случае мне придется выслать их Вам.
Награждения Большим Крестом не производилось, он находится у меня. А установить количество врученных тогда наград не представляется возможным. Многие приобрели их гораздо позднее в магазинах по продаже орденов.
Жив ли еще генерал ф(он - В. А.) Вельман, мне неведомо. Тогда я выслал ему Звезду в письме - если не ошибаюсь, из Жадова. Я так и не узнал, получил ли он ее, во всяком случае, сейчас припомнить это не могу (ведь дело было в мае 1919 г.). Проекты орденов разработаны мною. Изготовитель - Майбауэр. Мотивы - те же самые, что и на знамени (добровольческого корпуса фон Рандова - В. А.). Мой добровольческий корпус был фактически первым, носившим (в качестве эмблемы - В. А.) щит тевтонских рыцарей. С 31. 8. 38 главная улица Тильзита носит название "Фрайкор фон Рандов Штрассе" (улица добровольческого корпуса фон Рандова - В. А.) ".
Под "щитом тевтонских рыцарей" (нем.: "Дейчриттершильд") Альфред фон Рандов подразумевал нарукавную нашивку (на левом рукаве мундира выше локтевого сгиба) и петличные знаки чинов своих добровольцев, имевшие форму белого гербового щитка "норманнского" ("варяжского") типа с черным крестом тевтонских рыцарей (прямым, а не мальтийским, как на корпусных наградах). Первоначально эти нарукавные "тевтонские щитки" были матерчатыми, а впоследствии - металлическими, покрытыми черной (крест) и белой (поле щитка) эмалью, обрамленными дубовым венком из серебристого металла.
На знамени отряда фон Рандова был изображен черный крест иоаннитской (мальтийской) формы.
Имеется и еще одно, дополняющее его сохранившиеся письма, сообщение фон Рандова, в форме пометки, сделанной им на полях письма, полученного им от Клитмана (и отосланного им обратно Клитману) от 16 сентября 1949 г. В своей ремарке он указал следующее: "Экземпляры для фотографирования имеются, знаки I класса, учрежденного уже в марте 1919 г. " (что неверно, поскольку данный знак был учрежден в действительности 12 апреля 1919 г.).
В ответ на заданный Клитманом вопрос, был ли Большой Крест учрежден одновременно с наградами, упомянутыми в приказе по части от 12 апреля 1919 г., Альфред фон Рандов сделал пометку: "Нет, лишь в мае 1919 г. ", а на вопрос, долго ли награжденные носили свои знаки: "До расформирования отряда осенью 1919 г. ".
ПРИЛОЖЕНИЕ 12
ЛИБАВСКИЕ СТРЕЛКИ.
Сметая красные отряды, В мечте лелея Петроград, Мы шли, не ведая пощады, Не зная окрика "назад"! ("Ливенцы, аллаверды!")
В хаосе распада деморализованной событиями Ноябрьской революции в Германии 8-й германской армии в конце 1918 года в Курляндии, одной из прибалтийских губрний России (южной части современной Латвийской республики) Георгиевским кавалером ротмистром гвардии Светлейшим князем Анатолием Павловичем Ливеном был сформирован добровольческий отряд бывших военнослужащих Российской Императорской армии, являвшихся, в большинстве своем, офицерами немецко-балтийского ("остзейского") происхождения. Этот небольшой отряд, ядро которого было сформировано в г. Либаве (по-немецки: Либау, по-латышски: Лиепая), вошел в состав "Охраны Прибалтийского Края", или "Балтийского ландесвера" (нем.: Baltische Landeswehr, сокр.: BLW) и оставался в составе ландесвера, пока последний не утратил летом 1919 года, под нажимом Антанты, своей самостоятельности. После этого "Либавский стрелковый отряд", став, подобно ландесверу, объектом британских интересов, был, под названием "Ливенской дивизии", переброшен англичанами под Петроград для усиления "непредрешенческой" белой русской Северной (позднее - Северо-Западной) армии генералов Н. Н. Юденича, А. П. Родзянко и А. Ф. Дзерожинского, наступавшей на удерживаемый превосходящими силами большевиков красный Питер. После неудачи операции по освобождению Петрограда разоруженная и интернированная "белыми" эстонцами Ливенская дивизия погибла в конце 1919 года в лесах Эстляндии (Эстонии) от голода, холода и сыпного тифа. Попытаемся в нескольких строках напомнить уважаемым читателям о ее славной (хотя и короткой) и почти забытой к нашему времени истории.
1. Ливенцы в составе Балтийского ландесвера
Еще до начала распада безмерно уставших от четырех лет войны частей 8-й германской армии в Прибалтике командование германских сухопутных войск дало согласие на формирование белого русского добровольческого корпуса в занятом немцами г. Пскове. Первоначально этот добровольческий корпус (Отдельный Псковский Добровольческий корпус Северной армии, именовавшийся с декабря 1918 года Северным корпусом, а с июня 1918 года - Отдельным корпусом Северной армии), формирование которого, как части русской Северной армии, началось в Пскове с сентября 1918 года по инициативе русских офицеров ротмистра В. Г. фон Розенберга и ротмистра А. К. Гершельмана, находился под командованием бывшего генерала Российской Императорской армии А. Е. Вандама (с 21 октября по 22 ноября 1918 года, впоследствии - под командованием бывших офицеров Царской армии полковника Г. Г. (Карла) фон Нефа (с 22 ноября по декабрь 1918 года), полковника А. И. Бибикова (в первой половине декабря 1918 года), полковника В. В. фон Валя (с 17 декабря 1918 по январь 1919 года), полковника А. Ф. Дзерожинского (с января по май 1919 года) и генерал-майора А. П. Родзянко (с 1 июня 1919 года).
Формирование Псковского Добровольческого корпуса было допущено немцами, между прочим, и для прикрытия отступления германских оккупационных войск с территории Псковской губернии. Однако начавшееся 26 ноября 1918 года наступление большевиков, следовавших по пятам за отступающими немцами, застало белый русский добровольческий отряд, еще не готовый к ведению самостоятельных боевых действий и недостаточно вооруженный, врасплох.
С огромным трудом и неся тяжелые потери, части застигнутого врасплох отряда удалось, перейдя по льду реку Великую, спастись на ее еще не захваченный большевиками западный берег и дойти до г. Валги (Валка) в Лифляндии. Оттуда русские белые добровольцы двинулись дальше в глубь эстляндской территории, присоединились к молодой эстонской армии и в течении зимы 1918 года принимали активное участие в боях "белых" эстонцев с большевиками. Весной 1919 года они образовали ядро сформированного при поддержке Антанты Северного корпуса (будущей белой русской Северо-Западной армии) героя Великой войны генерала от инфантерии Николая Николаевича Юденича, созданного, в первую очередь, для освобождения Петрограда от большевиков.
Часть офицеров этого сформированного в Пскове добровольческого корпуса в хаосе, последовавшем за началом германского отступления, своевременно отделилась от главных сил отряда и сумела пробиться в Ригу.
В Риге в описываемое время балто-немецкое население (и в особенности - многочисленные представители балтийского дворянства - "остзейских баронов") было крайне обеспокоено приближением большевицких войск, не скрывавших своего намерения подвергнуть именно дворянство - и в первую очередь дворянство! - поголовному истреблению. Ситуация дополнительно усугублялась традиционной ненавистью местного латышского населения к русским и немцам ("фрицам", как выражались латышские националисты).
В этой обстановке в конце ноября-начале декабря 1918 года была - главным образом, на немецкие деньги, сформирована "Охрана Прибалтийского Края" ("Балтийский ландесвер"). Часть вооружения это добровольческое формирование получило с германских, часть - с захваченных немцами русских армейских складов. Наряду с чисто балто-немецкими отрядами, в состав Балтийского ландесвера (ландсвера, ландвера) вошли также латышский (состоявший главным образом из националистически и антикоммунистически настроенных студентов) и чисто русский добровольческие отряды.
В то же время белый русский генерал Алексей Павлович Родзянко планировал свести бежавших в Ригу от большевицкого террора многочисленных офицеров бывшей Российской Императорской армии в подчиненное лично ему отдельное формирование.
Однако в ходе переговоров генерал-майора Родзянко с Верховным Главнокомандованием 8-й германской армии, командованием Балтийского ландесвера и с британским адмиралом сэром Уолтером Коэном, на борту его флагманского корабля в Либаве, русскому генералу поначалу не удалось добиться успеха в связи с расхождением интересов сторон.
В сложившейся ситуации на арене впервые появился ротмистр Кавалергардского полка Российской Императорской гвардии Светлейший князь Анатолий Павлович Ливен.
князь Анатолий-Леонид (его двойное имя связано с лютеранским вероисповеданием) Павлович Ливен родился 16 ноября 1872 года в Санкт-Петербурге и умер 3 апреля 1937 года в Кеммерне (по-латышски - Кемери) под Ригой. Он был отпрыском одной из древнейших немецко-балтийских фамилий, происходившей от вождя ("короля") прибалтийского племени ливов Каупо (Коппе), принявшего, вместе со своими соплеменниками, Святое Крещение от рижского (лифляндского) епископа Мейнгарда и ставшего вассалом епископа, ливонского Братства Христова (Ордена меченосцев), а впоследствии - Тевтонского Ордена Приснодевы Марии. Каупо был убит ударом копья в бою с врагами Святого Креста. Его сын также погиб в борьбе за обращение язычников в Христианскую веру, сложив свою голову в битве с эстонскими дикарями на реке Юмере. С момента "Рижских капитуляций" 1721 года, по которым прибалтийское рыцарство (дворянство) присягнуло Государю Петру Великому, род Ливенов верно служил Всероссийской Империи. Титулованная статс-дама Ш. К. Ливен была воспитательницей сыновей Царя-Рыцаря Павла Петровича - Великих князей Николая (Будущего Императора Николая I) и Михаила Павловичей. После вступления на Престол Императора Николая I, в 1826 году, род Ливенов был возведен в княжеское достоинство.
Отец Анатолия Павловича, Светлейший князь Павел Иванович Ливен, был Обер-Церемониймейстером Российского Императорского Двора в Санкт-Петербурге. Его мать происходила из другого знатного балтийского рода - графов фон дер Пален.
Анатолий Павлович Ливен закончил классическую гимназию и юридический факультет Санкт-Петербургского Государственного университета. После завершения обучения он в 1893 году поступил юнкером в Кавалергардский полк русской Императорской гвардии. В 1897 году Ливен служил корнетом в эскадроне Ее Императорского Величества Государыни Императрицы Александры Федоровны. Однако в 1898 году, после смерти своей первой жены, дочери князя Николая Салтыкова, Анатолий Павлович вышел в запас, уединившись в своем курляндском имении Мезотен (по-латышски: Межотне). В течение всего нескольких лет ему удалось превратить имение в образцовое "культурное хозяйство". В 1901 году Анатолий Павлович был назначен Государем Императором Николаем II камергером Императорского двора. В том же году он занял должность судьи, а вскоре избран Бауским уездным предводителем дворянства. В 1908 году Ливен вышел в запас. В 1915 году он вернулся в ряды Кавалергардского полка. За подвиг, совершенный в ходе Виленской операции, был награжден Военным орденом Святого Георгия Победоносца IV степени.
В бою с германскими войсками 31 августа 1915 года, Анатолий Павлович, как было сказано в приказе о награждении,"будучи выслан со своим взводом для содействия эскадрону при атаке деревни Якяны с юга, скрытно развернул свой взвод и неожиданно атаковал превосходного в силах, не менее полуэскадрона противника, выбил его из деревни Якяны, причем сам зарубил офицера и нескольких нижних чинов. Большая часть противника была изрублена. Немцы бросились бежать. Увлекая своей храбростью нижних чинов взвода, он на плечах уходящего противника ворвался в деревню Акбарты, где изрубил взвод, захватил походную кухню и вьюк с документами и картами. Своей лихой атакой корнет Светлейший князь Ливен способствовал всеобщему наступлению".
19 сентября Светлейший князь А. П. Ливен был произведен в поручики, 19 сентября 1916 года - в штабс-ротмистры, в апреле 1917 года представлен к производству в ротмистры.
В ходе Великой войны Анатолий Павлович, кроме Военного ордена Святого Георгия Победоносца, был награжден орденом Святого Станислава с мечами и бантом и орденом Святой Анны IV степени с надписью "За Храбрость" (Аннинским оружием - так называемой "клюквой").
После начала революции 1917 года он одним из последних покинул ряды своего полка, адъютантом которого был назначен еще в 1916 году. После демобилизации возвратился в свое курляндское имение Мезотен.
18 февраля 1918 года Светлейший князь А. П. Ливен был арестован большевиками в г. Венден (по-русски: Кесь, по-латышски: Цесис,по-эстонски: Вынну) - древней резиденции ливонских ландмейстеров (провинциальных магистров) Тевтонского Ордена - вместе с женой и несовершеннолетней дочерью и взят заложником.
В марте 1918 года, в соответствии с условиями § 6 Брест-Литовского договора об освобождении большевиками всех заложников из Прибалтийского края, Анатолий Павлович с семьей был передан красными германским военным властям в г. Орше.
Вместе с генерал-майором А. П. Родзянко и бывшим офицером Российской Императорской армии полковником Алексеем графом фон дер Паленом, Светлейший князь А. П. Ливен сразу же после своего освобождения направил свои усилия на то, чтобы сформировать из бежавших в Либаву, после взятия большевиками Риги, Митавы и других курляндских городов, сотен русских офицеров белый русский добровольческий отряд. Однако на это согласились весьма немногие. Большинство ссылалось на свое желание вступить в успешно сражавшуюся против большевиков "непнредрешенческую" Добровольческую армию (впоследствии - Вооруженные Силы Юга России) под командованием генерала Антона Ивановича Деникина. Удрученный своей неспособностью уговорить их вступить в его отряд, генерал-майор Родзянко перебрался в Эстонию, где формировался упомянутый выше белый русский Северный корпус (будущая Северо-Западная армия).
После отъезда генерала Родзянко, Светлейшему князю А. П. Ливену (хотя его чин ротмистра соответствовал по уровню всего лишь чину армейского капитана) и полковнику графу Палену пришлось взять на себя дальнейшее ведение переговоров о создании русского добровольческого отряда на территории Курляндии.
13 января 1919 года они провели важные для дальнейшей судьбы задуманного ими предприятия переговоры с представителями формировавшегося русского отряда под командованием капитана бывшей Российской Императорской армии Климента Ивановича Дыдорова, "белой" латышской роты и руководством Балтийского ландесвера. Партнеры по переговорам пришли к решению о незамедлительном формировании новой русской добровольческой части в качестве составной части "Охраны Прибалтийского края". После жаркой дискуссии была, наконец, достигнута договоренность о г. Либаве как единственном возможном месте формирования этого отряда. Таким образом, 13 января 1918 года стало днем создания русской Либавской добровольческой группы, вскоре переименованной в Либавский (или Ливенский) добровольческий стрелковый отряд. Впоследствии отряд стали называть только "Ливенским". Командиром "Либавских стрелков" был избран полковник граф Пален, его заместителем - Светлейший князь Ливен.
Уже на следующий день, 14 января, о создании нового отряда было доложено Балтийскому Национальному Совету (БНС) под председательством адвоката Адольфи. Эта новость вызвала неоднозначную реакцию многих членов БНС. Графа Палена и Светлейшего князя Ливена открыто упрекали в том, что они служат только своему Российскому Отечеству, всецело подчиняя его интересам интересы своей "малой родины" - Курляндии, рассматриваемой ими лишь в качестве прибалтийской губернии Всероссийской Империи. Между тем, многие члены Балтийского Национального Совета были склонны к тому, чтобы в дальнейшем отделить Курляндию от России. Некоторые из них мечтали о провозглашении Курляндии независимым государством, другие - о ее включении в состав охватывающего всю Прибалтику "Балтийского герцогства" ("Балтенланда"), а третьи - даже о присоединении к Германии или, по крайней мере, об унии с Германией (не случайно в качестве герба и флага будущего государства они избрали прямой черный "тевтонский" крест на белом поле). Само собой разумеется, власть в "независимой Курляндии" или "Курляндии в составе Балтийского герцогства" должна была, по мнению упомянутых членов Балтийского Национального Совета, принадлежать "остзейским немцам" (немцам-балтийцам). Кроме того, некоторыми членами БНК в ходе этой жаркой дискуссии была поставлена под сомнение способность графа Палена надлежащим образом командовать вверенным ему отрядом. Граф был настолько возмущен высказанными ему в крайне резкой форме сомнениями в его компетентности, что незамедлительно сложил с себя командование отрядом, сел на пароход и отправился в Ревель (ныне - Таллинн), где вступил в ряды белого русского Северного корпуса (будущей Северо-Западной армии, в составе которой впоследствии командовал 1-м армейским корпусом).
Светлейший князь Ливен возглавил Либавский стрелковый отряд (который еще предстояло сформировать). В деле формирования отряда его поддерживали бывшие офицеры Российкой Императорской армии полковник В. Ф. Рар и подполковник В. Г. Бирих. Полковник В. Ф. Рар стал помощником А. П. Ливена. После смерти полковника Рара в апреле 1919 года его должность занял капитан К. И. Дыдоров, а после Дыдорова - полковник А. Беккер. Должность начальника штаба занимал подполковник В. Г. Бирих, которого впоследствии сменил полковник Чайковский, смененный, в свою очередь, генерал-майором Г. Д. Яновым. Начальником артиллерии стал полковник Беляев, начальником инженерной части - полковник Ионас, судебной - полковник Энглер, инженерной - полковник Колошкевич, санитарной - доктор Стороженко. Адъютантами Светлейшего князя стали бывшие Царские офицеры - "остзейские бароны" ротмистр Курт фон Браатц и ротмистр Николай фон Беннинггаузен-Будберг (нем.: Nikolai von Boenninghausen genannt Budberg), обычно фигурирующий в соответствующей литературе под сокращенной фамилией "фон Будберг".
"Белое" латвийское Временное правительство доктора Карл(ис) а Ульман(ис) а, в лице военного министра Ян(ис) а Залит(ис) а, обещала Ливену всестороннюю помощь и полную поддержку, однако ничего не сделало, ссылаясь на нехватку денежных средств. Гораздо больших успехов, чем в переговорах с "белыми" латышами, Светлейшему князю Ливену удалось добиться в ходе переговоров со штабом 8-й германской армии, но прежде всего - с германским майором Альфредом Флетхером (именуемым в большинстве русскоязычных источников, да и в некоторых немецкоязычных ситочниках "Флетчером"), недавно назначенным Главнокомандующим ("Бефельсгабером") Балтийского ландесвера.
Майор Флетхер принял новый русский добровольческий отряд, как говорится, с распростертыми объятиями, предоставив ему полную автономию (при условии признания его верховного командования).
31 января 1918 г. первая рота ливенцев (65 штыков) выступила на фронт.
К 9 февраля 1919 г. в ливенском отряде насчитывалось около 100 штыков и сабель (более половины отряда составляли офицеры бывшей Российской Императорской армии). Штат отряда был определен в 440 человек.
Вскоре Ливенский отряд уже включал:
1) 2 пехотные роты (250 штыков и 8 пулеметов) ;
2) пулеметную команду (100 штыков и 4 пулемета) ;
3) кавалерийский отряд (50 сабель и 2 пулемета) ;
4) артиллерийскую батарею (2 орудия).
Несколько позднее, в ходе наступления на столицу Курляндии г. Митаву (по-немецки: Митау, по-латышски - Елгаву), в состав "ливенцев" влился русский отряд капитана К. И. Дыдорова, сражавшийся до этого с большевиками как отдельная добровольческая часть в составе Балтийского ландесвера.
Ливенский отряд в составе кавалерийского эскадрона ротмистра Родзевича (100 сабель), пулеметной команды штабс-капитана В. Эшшольца (125 штыков при 4 пулеметах), артиллерийской батареи капитана Зауэра и офицерской роты полковника Пясецкого (300 штыков), вместе с частями "белой" латвийской армии и Балтийского ландесвера принял участия в боях с большевицкими войсками в Курляндии, постоянно пополняясь за счет бывших пленных русских офицеров, прибывавших из Германии.
Офицерский корпус "Либавских стрелков" состоял, главным образом, из представителей балто-немецкого дворянства. Ливенцы были обмундированы в германскую полевую военную форму серо-зеленого цвета "фельдграу" и германские стальные каски. Они носили знаки различия и кокарды Российской Императорской армии (каски "ливенцев" были украшены коронованными российскими двуглавыми орлами). Светлейший князь Ливен и его офицеры, в отличие от "белых" латышей и от германского командования, стремились не только к освобождению Курляндии от большевиков. Они считали это только "половиной дела", стремясь очистить от большевиков также Петроград, а в перспективе - и московский Кремль. По их глубочайшему убеждению, без этого мир на Земле был невозможен. Ливенцы надеялись, что мир осознает международное значение их миссии, и надеялись на поддержку западных союзников, пока те самым что ни на есть бесстыдным и бессовестным образом не бросили их на произвол судьбы.
В отличие от командования Балтийского ландесвера (огульно зачислявшего всех без разбору латышей в "красные"), Светлейший князь А. П. Ливен постоянно стремился к поддержанию добрых отношений с "белым" латвийским Временным правительством доктора Карлиса Ульманиса. Он неоднократно обращался к избранному Верховным Правителем России адмиралу А. В. Колчаку с просьбой уважительно отнестись к стремлению латышей к независимости. Однако его предложения наталкивались на глухую стену непонимания.
Уже 31 января 1919 года только что сформированный Ливенский отряд (насчитывавший всего-навсего 65 штыков) вступил в бой с большевиками. Однако его силы быстро возрастали. В состав отряда влился белый русский эскадрон ротмистра Родзевича.
24 февраля Ливенский отряд принял участие в освобождении Виндавы (Виндау), а 13 марта - в наступлении, приведшем его к берегам реки Курляндской Аа к северу от Митавы. Усиленные влившейся в их состав русской ротой капитана Дыдорова, "ливенцы" 19 марта подошли к ожесточенно обороняемой большевиками Митаве, приняв участие в кровопролитном бою на Рижском шоссе.
Ротмистр барон Карл фон Ган из Балтийского ландесвера в своих воспоминаниях о боях за Митаву, опубликованных на немецком языке в изданной Объединением Балтийского Ландесвера "Книге памяти Балтийского ландесвера", изданной в Риге в 1929 года, описал отвагу белых добровольцев-ливенцев, которой он сам стал свидетелем, особо подчеркнув личное мужество и доблесть командира отряда Либавских стрелков (Кarl Baron von Hahn. "Kaempfe um Mitau", in: "Die Baltische Landeswehr; ein Gedenkbuch",;Нrsg. Der Baltische Landeswehrverein, Riga 1929, S. 99).
Ливенцы преследовали разбитого неприятеля до Кальнецема (расположенного в 22 верстах севернее Митавы). Там ливенцы оставались на позициях в течение двух месяцев. В этот период отряд был пополнен и прошел дополнительную военную подготовку.
В описываемый период в рядах Балтийского ландесвера произошел единственный случай невыполнения боевого приказа. Виновным в этом воинском был баварский кавалерийский офицер О. Гольдфельд. Причиной невыполнения приказа Гольдфельдом было отклонение его прошения зачислить его в состав Ливенского отряда. Светлейший князь Ливен отклонил прошение Гольдфельда из принципиальных соображений (за все время он, как русский патриот, не принял в состав вверенной ему части ни одного "имперского немца", то есть ни одного подданного Германской Империи). Впоследствии О. Гольдфельд с частью своего кавалерийского отряда перешел на службу к "белым" латышам, принял латвийское гражданство, поселился в Латвии и был репрессирован НКВД после включения Латвии в состав СССР по условиям секретных протоколов к "пакту Молотова-Риббентропа".
Впрочем существует и другая версия этой истории. По сведениям, сообщенным автору данной исторической миниатюры Вальтером Розенвальдом, речь в данном случае, якобы, шла не об О. Гольдфельде, а о другом баварском кавалерийском офицере, по фамилии Гольдберг. Но это так, к слову. . .
16 апреля 1919 года в Либаве произошел путч "пассионариев" из "Ударного отряда" ("Штосструппе") - отборного формирования Балтийского ландесвера -, направленный против латвийского Временного правительства. Ситуация грозила вылиться в открытый вооруженный конфликт между "Охраной Прибалтийского края" и "белым" латышским правительством доктора Карлиса Ульманиса. Светлейший князь Ливен был приглашен, в качестве посредника, в Либаву, куда и прибыл аэропланом 20 апреля. В Либаве ландесверовцы предложили ему установить в Латвии враждебную Ульманису и поддерживавшей Ульманиса Антанте военную диктатуру вместе с полковником Я. Баллодом (Балодом, Балодисом), командиром "белого" латышского отряда в составе Балтийского ландесвера. Однако Ливен и Баллод отклонили предложение "остзейцев", полностью отдавая себе отчет в том, что, в случае установления ими в Латвии военной диктатуры, неминуемо разгорелся бы вооруженный конфликт с латышами, составлявшими большинство населения Латвии.
В ночь с 21 на 22 мая 1919 года Балтийский ландесвер принял участие в германском наступлении на Ригу, освободившем город от террористического режима ставленника большевиков Петра (Петериса) Стучки. Ливенский отряд наступал вдоль южного берега озера Бабит. Достигнув Риги с западного направления, ливенцы зачистили городские районы у Вейдендамма и Красной Двины. 24 мая ливенцы, в ходе рейда на Магнусгоф, захватили несколько тысяч пленных и богатую военную добычу. На следующий день, 25 мая, ливенцы продолжили своей рейд в восточном направлении, через густые леса, в направлении Мюльграбен-Роденпойс. Под Роденпойсом Светлейший князь А. П. Ливен, как обычно, ехавший верхом во главе своего отряда, попал в устроенную большевиками засаду и был тяжело ранен в бедро пулей, раздробившей кости таза. Адъютант Светлейшего князя капитан барон Курт фон Браатц позднее жаловался, что князь, как уже не раз в прошлом, слишком легкомысленно относился к опасности.
Тяжелое ранение, надолго лишившее Анатолия Павловича возможности лично предводительствовать своими войсками, повлекло за собой крайне затруднило формирование белых русских войск в Курляндии. Выздоровление князя Ливена (весьма харизматической личности, "способной без особого труда сформировать 200-тысячную армию") потребовало очень долгого времени. Ранение оставило его инвалидом на всю жизнь. Ему пришлось передать командование Либавскими стрелками своему заместителю, капитану К. И. Дыдорову. князь Ливен оставил за собой политическое и организационное руководство, однако практика показало, что его физическое состояние не позволяло ему в полной мере выполнять даже эту задачу.
К июню 1919 года Ливенский отряд насчитывал 3500 штыков и сабель, включая:
1) 3 пехотных полка;
2) стрелковый дивизион;
3) легкую батарею капитана Зауэра (3 орудия) ;
4) гаубичную батарею поручика Андерсона (4 орудия) ;
5) 2 бронеавтомобиля (один из них - трофейный, захваченный в боях за Ригу у большевиков) ;
6) авиационный отряд (3 аэроплана) ;
7) кадр железнодорожного батальона;
8) бригаду по эксплуатации железных дорог.
Ливенский отряд (все еще остававшийся частью Балтийского ландесвера) был передислоцирован в ранен расположенного к северо-востоку от Рига озера Егельзее (по-латышски: Егелзерс). Там отряд, состав которого постоянно усиливался, оставался до 1 июня 1919 года, после чего начал продвижение на Венден. Тяжко страдающий от раны Светлейший князь Ливен отдал своему заместителю строжайший приказ не участвовать в неумолимо надвигавшемся военном конфликте между объявленным сорвиголовами из Балтийского ландесвера низложенным (и замененным пастором Андрисом Недрой) латышским премьер-министром Карлисом Ульманисом и дислоцированными в Эстонии, вооруженными англичанами до зубов северолатышскими войсками под командованием латышского полковника Земитан(с) а (Заметана), с одной стороны, и "Охраной Прибалтийского края" - с другой. князь Ливен, после некоторых колебаний, объявил свой отряд нейтральным и приказал своим батальонам отступить в район Либавы и Риги.
Его Верховный Главнокомандующий, майор Альфред Флетхер (иногда встречается неправильное написание "Флетчер"), ни в коей мере не был согласен с этим решением Ливена, поскольку оно абсолютно противоречило намерениям политического и военного руководства Балтийского ландесвера окончательно очистить Лифляндию от большевиков. Флетхер и командир союзной Балтийскому ландесверу германской добровольческой Железной дивизии, майор Йозеф Бишоф, приняли решение продолжать наступление в глубь Лифляндии без ливенцев. Они не верили в возможность серьезного вооруженного столкновения с неприятельскими войсками - во всяком случае, не с войсками полковника Земитан(с) а и не с эстонской армией.
Все попытки майора Флетхера переубедить Светлейшего князя Ливена остались безуспешными. Кстати, отчаянные сорвиголовы из "Ударного отряда" Балтийского ландесвера, не боявшиеся никаких опасностей, на этот раз высказались против предстоящей операции. Но этот так, к слову. . .
Судя по всему, майор Флетхер так никогда и не простил Светлейшему князю Ливену этой "измены". Письмо, написанное Анатолием Павловичем в Германию Флетхеру уже после войны, в качестве попытки примирения, было оставлено германским майором без ответа.
В битве под Венденом объединенным силам эстонских войск и северолатышских войск полковника Земитан(с) а удалось нанести поражение частям Балтийского ландесвера. Однако "остзейским немцам" было нанесено не только военное, но и политическое поражение. Оказалось самым коренным образом и навсегда подорванным их положение в новом латвийском государстве. Одной из причин проигрыша "остзейцами" битвы под Венденом были не только усталость от войны некоторых немецких добровольческих частей, не желавших больше "воевать за баронов", но и серьезное ослабление Балтийского ландесвера вследствие ухода из его рядов Ливенского отряда (и частей латышского полковника Баллода). В результате обескровленные непрерывными боями "остзейские немцы" были вынуждены, под сильнейшим английским давлением, заключить с "белыми" латышами Карлиса Ульманиса и с "белыми" эстонцами Константина Пятса перемирие, имевшее для них тяжелейшие политические последствия.
Тем временем в Митаве произошли серьезные изменения. Там, при активной поддержке германской стороны, и в особенности Верховного Главнокомандующего дислоцированных на территории Курляндии германских войск, генерала Рюдигера графа фон дер Гольца, начала формироваться белая русская добровольческая часть - Отряд имени графа Келлера - под командованием полковника Павла Михайловича Бермондта (князя Авалова). Об этом деятеле времен Гражданской войны в России ходило (и продолжает ходить) много разных слухов и домыслов, однако, несмотря на откровенно монархические взгляды (вопреки расхожим представлением, отнюдь не разделявшиеся большинством "убеленных сединами доблестных вождей" Белых армий) и некоторые авантюристические черты своего характера, он проявил недюжинные организаторские способности (что, в общем-то, не нуждается в доказательствах - совершенно ясно, что в противном случае практичные немцы не стали бы ему помогать). Одновременно в литовском городе Шавлях (Шаулене, Шяуляе) под командованием бывшего Царского полицейского офицера полковника Е. П. Вырголича был сформирован еще один белый русский добровольческий отряд.
Оба отряда пополнялись главным образом за счет русских военнослужащих, отпущенных из германского плена. Вместе с отрядом Светлейшего князя Ливена они образовали армейский корпус трехполкового состава, вскоре переименованный в "Русскую Западную Добровольческую армию". Согласно некоторым источникам, князь П. М. Авалов и Е. П. Вырголич (вероятно, скорее номинально, чем фактически) подчинились Светлейшему князю Ливену, как своему Верховному Главнокомандующему.
Совместно ими была разработана оригинальная идея официально провозгласить себя "восстановителями Российской Государственности", Либаву русским городом, а Курляндию - российской губернией. Однако эту идею, в силу целого ряда причин, так и не удалось претворить в жизнь.
В середине июля Светлейший князь Ливен, совершенно неожиданно для себя, получил от генерала Н. Н. Юденича, Главнокомандующего белого Северного корпуса (которому в ближайшем будущем предстояло стать Северной, а впоследствии - Северо-Западной армией), приказ незамедлительно перебросить весь корпус по морю из Курляндии в Эстонию и присоединить его к Северному корпусу под Нарвой. Барон фон Браатц позднее сообщал, что Светлейшему князю Ливену пришлось пережить тяжелую внутреннюю борьбу. Он никак не мог решиться выполнить приказ Юденича. Официально Ливенский отряд, вместе с Отрядом имени графа Келлера и Отрядом полковника Вырголича, вошел дивизией в Западный корпус Северной армии генерала от инфантерии Юденича. Однако оба подчиненные Светлейшему князю Ливену командиры отрядов (полков) - князь П. М. Авалов и Е. П. Вырголич - отказались выполнить приказ Юденича под тем предлогом, что их части еще не боеспособны.
Если верить Курту фон Браатцу, Светлейший князь Ливен долго колебался и в последний момент направил полковника Дыдорова, в качестве своего представителя, в Либаву, чтобы спасти то, что еще можно было спасти. Однако британцы, обладавшие абсолютной монополией на морские транспортные средства, не желали слушать никаких доводов, продолжая в крайней спешке грузить русские белые войска на свои корабли. Таким образом, Светлейший князь Ливен был поставлен перед лицом свершившихся фактов и остался в Курляндии без войск - всех его добровольцев злокозненные англичане морем переправили в Эстонию к генералу Юденичу.
Злой рок не дал сформироваться, Как Ливен-князь хотел, и нам Пришлось с Либавою расстаться И плыть по северным волнам. . . (Из "Ливенцы, аллаверды!")
Впоследствии генерал граф Рюдигер фон дер Гольц в своих военных мемуарах "Моя миссия в Финляндии и в Прибалтике" (Ruediger von der Goltz. "Meine Sendung in Finnland und im Baltikum". Leipzig 1920, S. 200) упрекал Светлейшего князя Ливена в "проявлении недопустимой слабости в данном вопросе". князь Авалов, отношения которого с Анатолием Павловичем всегда оставляли желать много лучшего (впрочем, он и генерала Родзянко характеризовал в своих мемуарах крайне отрицательно, как интригана, недоброжелателя Германии и тайного сторонника Антанты) утверждал, что не замечал в А. П. Ливене никаких признаков сомнений или внутренней борьбы. Напротив, Ливен, по утверждению Авалова в его военных мемуарах "В борьбе с большевизмом" (опубликованных на двух языках - немецком и русском), высказывался в том смысле, что "как солдат, обязан выполнять приказы своих начальников без всяких возражений" (Awaloff-Bermondt. "Im Kampf gegen den Bolschewismus". Glueckstadt-Hamburg 1925, S. 196).
Действительно, Светлейший князь Ливен, в отличие от князя П. М. Авалова и Е. П. Вырголича, в политическом отношении всецело делал ставку на британцев. Не случайно он впоследствии удостоился от них награждения Военным крестом (англ.: Military Cross). Разумеется, в то время он еще не мог знать, что обрек свое формирование на поражение в ходе операции, проведенной, в полном смысле слова, на дилетантском уровне. Такого мнения, во всяком случае, придерживался князь Авалов.
Ливен ненадолго съездил в Нарву, где его отряд был включен в белый русский "непредрешенческий" Северный корпус под названием 5-й (Ливенской) дивизии. Тогда же началось прибытие из Германии через Польшу эшелонов с бывшими русскими военнопленными из Германии и подкреплений из Польши (где записалось добровольцами до 15 000 человек). В составе 5-й (Ливенской) дивизии 1-й Ливенский полк был переименован в 17-й Либавский, 2-й - в 18-й Рижский, 3-й - в 19-й Полтавский.
Поскольку Анатолий Павлович не мог вновь вступить в командование своими людьми из-за упомянутого выше тяжелого ранения, командиром 5-й (Ливенской) дивизии стал его заместитель, Климент Иванович Дыдоров. Светлейший князь Ливен, повышенный (как и Дыдоров) генералом Юденичем в чине до полковника, возвратился в Митаву, где получил от князя Авалова обещание в ближайшее время выступить на штурм Петрограда. Заручившись обещанием Авалова, Анатолий Павлович направился на лечение своего ранения в Германию, а оттуда - в Париж.
2. 5-я (Ливенская) дивизия в составе Северного корпуса, Северной и Северо-Западной армии.
После провозглашения Эстонии независимым государством в первой половине 1919 года "белым" эстонцам удалось не только очистить почти всю территорию своей страны от большевицких войск, но и, перейдя Нарову и озеро Пейпус (Чудское озеро), углубиться в неприятельскую территорию. Этих военых успехов им удалось добиться при поддержке "Балтийского полка" ("Балтенрегимента"), состоявшего исключительно из "остзейских немцев" - уроженцев Эстляндии (носивших черные погоны с черно-белыми выпушками, бело-черные шевроны углом вверх с белым равноконечным крестом в основании шеврона на левом рукаве ниже локтевого сгиба, и, в редких случаях – повязку с тремя эстонскими геральдическими леопардовыми львами на правом рукаве выше локтевого сгиба) -, а также белых русских, финских, датских и шведских добровольцев. До наступления лета 1919 года численность дислоцированной на эстонской территории белой русской добровольческой армии (именовавшейся первоначально Северным корпусом, затем - Северной и, наконец, Северо-Западной армией) непрерывно возрастала. Данные о ее численности, приводимые разными источниками, колеблются от 17 500 до 25 000 штыков и сабель. К их числу относились и первые части ливенцев, постепенно прибывавших на фронт.
Ливенцы выгодно выделялись на общем фоне "северо-западников" своей безупречной дисциплиной, высокой боевой выучкой, превосходным вооружением и обмундированием (все - германского образца, вплоть до касок). Когда прибывший на фронт с инспекцией глава военной миссии Антанты в Прибалтике, британский генерал Г. Гоф удивленно спросил сопровождающих его офицеров Юденича, что среди вверенных им русских войск делают немцы, то услышал в ответ, что это вовсе не немцы, а ливенцы, обмундированные и вооруженные немцами, в то время как другие добровольцы Северо-Западной армии, плохо вооруженные и одетые, и даже оборванные - это те, заботу о которых взяли на себя снабженцы Антанты. Британский генерал остался весьма недоволен таким ответом - правда всегда "глаза колет". . .
13 мая 1919 года ливенцы приняли участие в первом летнем наступлении (Первом походе) белого Северного корпуса на Петроград (достаточно плохо спланированном и подготовленном стратегами сторонников Антанты). Впоследствии уцелевшие участники этого первого этапа борьбы за Петроград получили награду в форме прямого равностороннего белого эмалированного креста с золотой каймой, предназначенного для ношения на бело-сине-красной розетке русских национальных цветов. Хотя награда была учреждена в виде простого "гладкого" белого креста (безо всяких надписей), на поперечной перекладине большинства сохранившихся "крестов за Первый поход на Петроград" имеется выполненная золотыми славянскими литерами надпись "13 МАЯ 1919" (а на одном, миниатюрном, так называемом "фрачном", знаке - даже "12 (мая - В. А.) 1919" - видимо, в память того, что наступление белых войск на Петроград началось в ночь с 12 на 13 мая).
Уже в ходе этого Первого похода на Петроград ливенцы заслужили безупречную военную репутацию. В ходе последующего, осеннего наступления (Второго похода на Петроград) именно они стали основной ударной силой армии Юденича.
19 июня 1919 года Северный корпус был переименован в Северную, а 1 июля - Северо-Западную армию.
Белый доброволец Георгий фон Крузенштерн из "Балтийского полка" наблюдал за действиями офицерской роты ливенцев (силой в 300 штыков) 17 июня под Павловском (переименованном красными в Слуцк), в 30 верстах южнее Петрограда. В его военных мемуарах "Пулеметчик в Балтийском полку", изданных на немецком языке в столице Эстонии Таллинне в 1938 году, содержится и описание формы офицеров-ливенцев: "Германские стальные каски (с двуглавым Царским орлом - В. А.), германские мундиры, но русская кожаная амуниция и блестящие, широкие, золотые царские погоны" (Georg von Krusenstjern. "MG-Mann im Baltenregiment", Tallinn, 1938, S. 30 f.).
Надо сказать, что свои германские мундиры ливенцы старались носить, по возможности, с русскими пуговицами.
Как писал в эмиграции Председатель Русского Обще-Воинского Союза (Р. О. В. С.) генерал-майор А. А. фон Лампе в своей изданной в 1939 году в Берлине на немецком языке (в спецвыпуске журнала военных коллекционеров-униформистов "Униформен-Маркт") статье "Белые русские знаки послереволюционного времени", "в качестве опознавательного знака все чины Ливенской дивизии (как, впрочем, и все "северо-западники" - В. А.) носили выше (или ниже) локтевого сгиба бело-сине-красный нарукавный шеврон углом вверх, а под шевроном - белый прямой равносторонний ("греческий" или "женевский" - В. А.) крест. (A. von Lampe (russ. Generalmajor). "Weissrussische Abzeichen aus der Nachrevolutionszeit". Sonderdruck "Uniformen-Markt", Berlin 1939, S. 263). Иногда ограничивались только бело-сине-красным "углом", без белого креста.
В отличие от ливенцев (и других "северо-западников"), аваловцы носили на левом рукаве своих (преимущественно германских) мундиров не равносторонний, а восьмиконечный православный крест (серебряный у офицеров и белый у нижних чинов).
11 октября 1919 года началось осеннее наступление (Второй поход) "северо-западников" на красный Петроград. Поначалу белым войскам сопутствовал успех. 17 октября 5-я (Ливенская) дивизия штурмом взяла Царское (переименованное большевиками в Красное) Село, выйдя к южным пригородам Петрограда. 20 октября передовые разъезды ливенцев увидели на горизонте озаренный вечерним солцем золотой купол петроградского Собора Святого Исаакия Далматского.
Мы много наших положили, Но твердо к цели шли все, шли. Мы у заставы Нарвской были, Исакий высился вдали. . . (Из "Ливенцы, аллаверды!")
Теперь все зависело от двух факторов:
1) удастся ли "северо-западникам" своевременно перерезать железнодорожную магистраль Москва-Петроград, по которой войскам Троцкого и Зиновьева в Северной столице поступали подкрепления;
2) поддержит ли британский флот, как это было запланировано, наступление белых на Петроград огнем своих тяжелых корабельных орудий ("чудовищной длиннОты", по выражению "пролетарского поэта" Владимира Маяковского).
Нарушив приказ, генерал Д. Р. Ветренко, командир 3-й дивизии "северо-западников", вместо удара по железнодорожной линии, повернул на Петроград, обуреваемый честолюбивым желанием войти в историю его освободителем от большевицкой диктатуры. В тот же день, 24 октября 1919 года, ливенцы, стремительно продвигавшиеся на самом острие белого наступления, дошли до петроградского предместья Лигово. Здесь на них обрушилось яростное контрнаступление войск Троцкого (получившего по оставшейся не перерезанной белыми железной дороге Москва-Петроград подкрепления общим числом 50 000 штыков и сабель). Красные опрокинули 2-й ливенский (18-й Рижский) полк и отбросили его до самого Царского Села. Контратака 1-го (17-го Либавского) полка ливенцев завершилась неудачей, поскольку в самый решающий момент артиллерия белых осталась без боеприпасов. Командир 1-го ливенского полка генерал-майор барон Фердинанд Владимирович фон Раден был убит в бою. 1-й полк, понесший большие потери, отступил до Русского Копорского (или Русского Высоцкого, расположенного в 30 верстах юго-восточнее Петрограда). Ожидаемой поддержки со стороны британского флота так и не поступило. В ходе боев на Петроградском фронте наступил перелом в пользу красных.
Увы, Господь не дал отрады, - Кто виноват, - не здесь судить. И от родного Петрограда Мы злобно стали отходить. . . (Из "Ливенцы, аллаверды!")
В сложившемся положении генералу от инфантерии Юденичу следовало отвести всю свою Северо-Западную армию от Петрограда, спасая живую силу. Вместо этого он растратил свои резервы впустую, в ходе отдельных, плохо подготовленных, изолированных наступлений. В период Второго похода на Петроград прославленный генерал, герой Кавказского фронта Великой войны, оказался, в качестве Главнокомандующего, мягко говоря, не на высоте. Когда ситуация на фронте ухудшилась донельзя, Юденич просто укрылся от "треволнений военной жизни" в номере нарвской гостиницы, предоставив своим подчиненным "самим промышлять о своих головах" (и о том, как им вытащить эти головы из петли, в которую он их заманил). . .
25 октября большевики перешли в генеральное наступление. Под ударами красных фронт Северо-Западной армии окончательно рухнул. Колонны отступающих "северо-западников", вперемешку с массами гражданских беженцев, нескончаемым потоком потянулись к эстонской границе, спасаясь от красного террора. На российской территории "северо-западникам" не оставалось больше места для необходимой перегруппировки сил. Остатки ливенцев, заняв наспех оборудованные позиции в лесах и болотах вдоль железнодорожной линии Нарва-Ямбург, вступили в последний, безнадежный (но от того не менее отчаянный) бой с наседавшими большевиками. Этот бой завершился для уцелевших разоружением и интернированием. . . нет, не большевиками, а "белыми" эстонцами (в мановение ока превратившимися из "соратников" и "братьев по оружию" в злобных, мстительных врагов) ! Только небольшой группе ливенцев удалось пробиться в "белую" Польшу.
Почти всех интернированных "либавских стрелков" ждала неминуемая гибель. Тысячи из них, как писал Карл Тиандер в своей изднной в 1934 году в Вене и Лейпциге книге "Генерал Юденич и Северо-Западная армия. Пробуждение Восточной Европы. Национальные движения в России и во время Мировой войны", ослабленные голодом и холодом, погибли от сыпного тифа. (Karl Tiander. "General Judenitsch und die Nordwestarmee. Das Erwachen Osteuropas. Die Nationalitaetenbewegung in Russland und im Weltkrieg". Wien/Leipzig 1934, S. 127 ff.).
26 февраля 1920 года уцелевшие ливенцы были демобилизованы в ходе ликвидации остатков Северо-Западной армии. Некоторые нижние чины решились возвратиться в Россию, изнывавшую под игом красных. Офицеры, по понятным причинам, предпочли этого не делать.
Пройдя курс лечения в Германии и Париже, Светлейший князь Анатолий Павлович Ливен вернулся в свое сильно урезанное латвийскими республиканскими властями родовое имение Мезотен. Так он и провел остаток жизни сельским хозяином, пока не скончался 3 апреля 1937 года от сердечного приступа. Милосердная смерть уберегла его от трагических переживаний, связанных с насильственным переселением всех "остзейских немцев" из Латвии в германские провинции Позен (польск.: Познань) и Западную Пруссию в 1939-1940 гг., в соответствии с условиями советско-германского "пакта Молотова-Риббентропа".
В 1926 году известный балто-немецкий журналист и историк доктор Эрнст Серафим в своем "Памфлете", опубликованном на страницах журнала "Балтийские листки" ("Baltische Blaetter") подверг резкой критике стремление барона Курта фон Браатца любой ценой защитить в своей монографии о Светлейшем князе А. П. Ливене доброе имя, политичекую позицию и действия своего бывшего полкового командира. Пером Серафима, несомненно, водило мнение многих тогдашних балто-немецких националистов и сепаратистов об их соотечественнике Анатолии Павловиче Ливене, которого они перестали считать "своим": "Вследствие своей службы при Царском Дворе в Петербурге Ливен стал русским монархистом, утратившим всякую связь с балтийскими немцами" (Ernst Seraphim. "Ein Pamphlet", in: "Вaltische Blaetter" Nr. 16 vom 15. 8. 1926, S. 235 f.).
3. Объединение ливенцев в эмиграции.
"В рассеянии сущие" эмигранты-ливенцы, которым Светлейший князь Ливен старался оказывать посильную помощь, подобно ветеранам других белых частей (корниловцев, дроздовцев, марковцев, "северо-западников" и др.) создали в 20-е гг. собственное объединение под названием "Союз взаимопомощи ливенцев". В 1930 году "Союз взаимопомощи ливенцев" был, по просьбе самого князя Ливена, приказом по Р. О. В. С. № 43 переименован в "Объединение ливенцев".
До самой своей смерти Анатолий Павлович Ливен являлся Председателем и наиболее активным членом этого объединения ветеранов своего отряда. Дважды в год ливенцы и "северо-западники" (создавшие в эмиграции собственное объединение) издавали свой собственный журнал под названием "Служба связи северо-западников и ливенцев". Журнал выпускался в немецком городе Данциге (по-польски: Гданьске). Первый номер "Службы связи" вышел в свет в мае 1929, последний (седьмой) в апреле 1934 года.
Кроме того, ливенцы издали в 1929 году, к десятилетней годовщине создания своего добровольческого отряда, на русском языке юбилейный сборник под названием "Памятка Ливенца". "Памятка" была напечатана в рижской типографии Акционерного общества печатного слова "Саламандра".
Светлейший князь А. П. Ливен был подавляющим большинством голосов избран делегатом русско-балтийских эмигрантов на Парижский Конгресс русской эмиграции (1926 года).
В день торжественных похорон Светлейшего князя А. П. Ливена в 1937 году в г. Бауске ему были оказаны воинские почести чинами 13-го Туккумского полка, сформированного командованием национальной латвийской армии на базе бывшего Балтийского ландесвера и сохранившего в качестве полкового знамени четырехчастное бело-голубое знамя "Охраны Прибалтийского края", а в качестве нагрудного полкового знака - Крест Балтийского ландесвера (правда, с заменой черного прямого "тевтонского" креста на белом сердцевом щитке знака на черную букву "Т"-"Туккум(с) "). У гроба Анатолия Павловича был выставлен почетный караул ветеранов-ливенцев. На крышке гроба лежали белая, с красным околышем, кавалергардская фуражка Светлейшего князя, и бархатная подушечка с Военным орденом Святого Георгия IV степени, награждения которым покойный удостоился за доблесть, проявленную в годы Великой войны.
Во всех русских (и не русских) публикациях - от П. Пашкова до А. Кузнецова - о наградах Белого движения приводится изображение и описание Памятного знака (Знака, или Креста ливенцев), учрежденного Светлейшим князем А. П. Ливеном в 20-е гг. для награждения бывших чинов его отряда (Ливенской дивизии) - или же, по мнению авторитетнейшего отечественного фалериста В. Дурова - для награждения членов "Союза взаимопомощи (Объединения) ливенцев".
Знак представляет собой покрытый белой эмалью уширенный крест (иногда не совсем точно именуемый "лапчатым"), напоминающий по форме Георгиевский и перекрещенный двумя золотыми (позолоченными) прямыми мечами рукоятями вниз (в некоторых источниках - например, в книге П. Пашкова о знаках Белого движения и в "Памятке ливенца" - мечи на знаке расположены рукоятями вверх). В перекрестье знака ливенцев расположен увенчанный золотой княжеской короной гербовый "варяжский" ("норманнский") щиток, с расположенными (если верить изданной в 2000 году в Париже Марией фон дер Пален истории рода Паленов) на нем по диагонали "тремя полосами цветов Дома Романовых - черной, желтой и белой" (Mariа v. d. Pahlen. "Les Pahlens", Paris, 2000, S. 117), что должно было символизировать монархические взгляды самого А. П. Ливена и его ливенцев. Поверх полос на щит была наложена золотая литера "Л" ("Ливенцы"), а под литерой стояла дата "1919" (золотыми цифрами).
Согласно утверждениям П. Пашкова, А. Кузнецова, В. Дурова, А. Рудниченко и многих других русских эмигрантских и отечественных фалеристов, полосы на сердцевом щитке ливенского памятного знака были не черно-желто-белых "романовских" (как утверждала Мария фон дер Пален), а бело-сине-красных "русских национальных" цветов, полностью соответствующих русской национальной бело-сине-красной символике "непредрешенческой" (а отнюдь не монархической) Северо-Западной армии, составной частью и даже главной ударной силой которой являлась Ливенская дивизия. Лично мы склоняемся к точке зрения Пашкова, Кузнецова и Дурова.
В распоряжении автора находится очень редкая фотография "Памятного знака ливенцев", которым в конце 1919-начале 1920 гг. был награжден упоминавшийся в нашей миниатюре офицер Ливенского добровольческого отряда ротмистр Николай барон фон Беннинггаузен-Будберг, адъютант Светлейшего князя Анатолия Павловича Ливена. В эмиграции ветеран-ливенец довольно варварским (с точки зрения коллекционера-фалериста) способом припаял свой ливенский памятный знак (рядом с "Крестом Балтийского ландесвера", которого он был также удостоен в конце 1919-начале 1920 г. г.) к крышке своего серебряного портсигара, украшенного изображением двуглавого коронованного Государственного Орла Российской Империи. Насколько известно автору данной миниатюры, указанный снимок является одним из очень немногих (если не единственным) аутентичным фотографическим изображением "Памятного знака ливенцев". Сердцевой щиток знака - бело-сине-красный. Позолоченные мечи на знаке расположены рукоятями вниз.
УДОСТОВЕРЕНИЕ № 203 Предъявитель сего прапорщик Томс, служивший в Либавском стрелковом Отряде, а затем в 5-ой (Ливенской) Дивизии Северо-Западной Добровольческой Армии с 24 мая 1919 г. по август 1919 г. имеет право носить установленный мною нагрудный знак в память похода против большевиков на Северо-Западном фронте в 1919 году, в составе вверенного мне Отряда и Дивизии. Быв. Начальник Отряда и Дивизии, Полковник Светлейший князь Ливен.
(Текст удостоверения к Знаку "Союза взаимопомощи ливенцев" взят из книги А. И. Рудниченко м В. А. Дурова "Награды и знаки белых армий и правительств. Гражданская война в России 1917-1922". М., 2005, с. 375).
4. Марш ливенцев
1.
Штыками на солнце сверкая,
Под песни лихих молодцов,
По улицам пыль поднимая,
Проходил полк стрелков-удальцов
(Вариант: Проходил первый Ливенский полк).
Припев:
Марш вперед!
Россия ждет!
Ливенцы, в атаку!
Долг святой Зовет нас в бой!
Нагоним красным страху!
2.
В полку есть лихие ребята,
То Ливена-князя отряд
Не раз вспоминали солдаты
Геройский поход в Петроград.
Припев.
3.
Там стойко дралися солдаты,
Геройски стоял офицер.
Все дружные были ребята,
Что может служить всем в пример.
Припев.
4.
Лишь двинутся наши отряды,
Коммуна от страха бежит.
И нет ей, проклятой, пощады.
Попался - так,значит, висит.
Припев.
5.
И снова, штыками сверкая,
Шагает наш доблестный полк.
О новых боях он мечтает,
Чтоб говор коммуны замолк.
Припев:
Марш вперед!
Россия ждет!
Ливенцы, в атаку!
Долг святой
Зовет нас в бой!
Нагоним красным страху!
(Марш исполняляся на мотив "Оружьем на солнце сверкая", слова А Северина).
5.
Ливенцы, аллаверды!
Уж десять лет промчались мимо
От той поры, когда всех нас
Спасти жизнь родины любимой
Звал долг, и в этот грозный час
Со всех сторон: через Варшаву,
Чрез Лондон, Прагу и Берлин
Стремились в скромную Либаву
Все офицеры. . .
Здесь один России прежней сын примерный
Отряд бойцов формировал,
И каждый воин, долгу верный,
В него с надеждою вступал.
Одним желанием объяты,
С одною целью впереди
Слились в едино и солдаты,
И офицеры. . .
В их груди
Один порыв, одно стремленье:
Не зная на пути преград,
Нести России возрожденье,
Идти грозой на Петроград!
Злой рок не дал сформироваться,
Как Ливен-князь хотел, и нам
Пришлось с Либавою расстаться
И плыть по северным волнам
В седую Нарву. . .
С места в битву
Пошел князь-ливенский отряд.
Творя в душе своей молитву
И в даль стальной вперяя взгляд,
Сметая красные отряды,
В мечте лелея Петроград,
Мы шли, не ведая пощады,
Не зная окрика "назад"!
Мы много наших положили,
Но твердо к цели шли все, шли
(Вариант: Но с честью белый крест несли),
Мы у заставы Нарвской были, Исакий высился вдали. . .
Увы, Господь не дал отрады,-
Кто виноват - не здесь судить,
И от родного Петрограда
Мы злобно стали отходить. . .
Но Ты в делах, о Боже, дивен!
Придет и красным ведь закат!
И верим мы, что прежний
Ливен Войдет с отрядом в Петроград!
Б. С-ов. Кексгольм, 14-го дек. 1928 г.
